Побег из приюта

— Вы должны более внимательно изучать ежедневное расписание, — рявкнул он на нее. — Оно может меняться, о чем вы знаете, но как-то забыли. И как принято здесь и вообще в обществе, надо стучать.

— Я прошу прощения. Просто обычно вы обедаете в…

— Расписание, сестра Эш. Не заставляйте меня повторяться.

Он не знал, почему был так удивлен. Разумеется, этот человек тиран. Медсестра Эш практически всхлипнула еще одно извинение, смешанное с оправданием, когда она выходила из кабинета, закрывая дверь так осторожно и слегка, Рикки едва слышал щелчок.

— Вы так со всеми обращаетесь, не так ли? — Спросил Рикки. — Ваши сотрудники, ваш брат. .

Он не получил той реакции, которую хотел. Смотритель усмехнулся, его поведение снова спокойное и холодное. — Я так думаю, эти твои смелые выпады ставили в неловкое положение предыдущих врачей, да? Здесь этот метод бесполезен.

— Правда?

Он знал, что глупо было так отвечать, но иногда он просто не мог ничего поделать. Он должен был быть на побережье. В гармонии. Но этого было недостаточно, и он, конечно, не думал, что это когда-либо поможет ему связаться с матерью и уйти отсюда. Ему просто нужно было подумать, как действовать.

Это так. Я приветствую твои замечания. Нахожу их забавными. Видите ли, я не собираюсь менять тебя, Десмонд. Я принимаю тебя почти таким, какой ты есть. Нет, я хочу усовершенствовать тебя.

Глава 10

Слова снова и снова крутились в его голове.

«Я принимаю тебя почти таким, какой ты есть».

Его беспокоило это «почти», но остальная часть фразы заставляла чувствовать себя странно, уязвимо. Ни один взрослый не говорил ему ничего подобного. . никогда. Он моргнул в сторону смотрителя, ожидая ещё какого-нибудь подвоха, когда он прояснит это «почти», чтобы он мог стереть мимолетное чувство уязвимости.

— Подойди, я хочу тебе кое-что показать.

Смотритель встал, вынимая свою маленькую металлическую баночку мятных конфет, взяв одну, прежде чем предложить открытую баночку Рикки. Он сверкнул зубами:

— Я знаю, знаю — правила. Порядок и дисциплина. Можешь взять. Я ничего не скажу. В конце концов, это мои правила.

Рикки взял одну, его рот сморщился сразу от сильного всплеска мяты. Он не ел ничего, кроме жидкой каши яиц и водянистого супа в течение нескольких дней. Смотритель вернулся к дальней двери. Как и остальная часть приюта, кабинет был невероятно аккуратным. Папки и бумаги были сложены в прямоугольные башни. Стеллаж рядом с дальней дверью демонстрировал дипломы, награды и трофеи. Там не было фотографий двойника Рикки, только небольшая фотография самого смотрителя и больше фотографий пациентов в рамках. Они были более медицинскими, чем в многоцелевой комнате. Некоторые были сняты так близко к глазу или к определенной части тела, что Рикки не мог сказать, на что он смотрел. На других смотритель позирует с пациентами, где он похож вовсе не на врача, а на охотника, позирующего со своими ценными трофеями.

— Нет необходимости задерживаться, — добавил смотритель, открывая дверь, удерживая ее для Рикки. — Мы просто собираемся немного прогуляться.

— Куда мы направляемся? — Спросил Рикки. Шаги, ведущие вниз, были ужасно знакомы. Он вспомнил их из своего сна, где он блуждал по зданию. Он сглотнул нервное дыхание, когда смотритель прошел мимо него вперед, спускаясь.

Любопытство Рикки о том, что действительно было внизу, возможно было сильным, но двинуться вперед его заставила запертая дверь позади. Он и раньше испытывал дежа вю, но не так. Любопытство смешанное с ужасом. В нижней части лестницы смотритель стоял в поисках ключей, но если прищуриться, Рикки мог разглядеть, что было за ним.

— Нижние уровни зарезервированы для самых тяжелых случаев, — объяснил смотритель. Рикки заглянул в коридор, но там не было ни медсестер, ни санитаров, ни других врачей. Он был наедине со смотрителем, и чувствовал его нетерпение.

— Могу ли. . Мне действительно разрешено здесь находиться? — Спросил он. Запасные аварийные огни светились вдоль стен.

Смотритель усмехнулся, подзывая его вперед. — Ах. Ты считаешь, будто я даю тебе особые привилегии.

— Это так?

— Конечно. Намечается торжество по случаю сбора средств и я хотел бы показать нашим благотворителям, как Бруклин может улучшить жизнь наших пациентов. Я надеюсь показать им таких пациентов, как ты, пациентов с настоящим потенциалом. Он улыбнулся и продолжил идти дальше, снова оставив Рикки последовать или остаться. Но он последовал. Здесь, по крайней мере, он начал видеть возможности. Если он подыграет, будет подлизываться к этому подонку, то наверняка сможет попросить у него еще одну особую привилегию — телефонный звонок домой. Как только его мать услышала бы тоску в его голосе, она приехала бы из Бостона.

— Но почему? — Рикки не мог не спросить. — Что во мне такого особенного?

— Что это значит? Я думал, ты считаешь себя особенным. Уникальным. Лучше.

Он увильнул. — Мне просто нравится говорить о разных вещах, — сказал он. — Громкие речи, что-то такое.