Побег из приюта

— Просто скажи мне, я справлюсь, — сказал Рик, все еще стоя. В коридоре он слышал, как стихает вечерний хаос, и голос смотрителя приюта, пытающийся успокоить последних задержавшихся гостей. — Что такое Вторая фаза? Со мной что-то случится?

Она собралась уходить, но, видимо, передумала, закрыв дверь, чтобы заглушить шум в коридоре. Ее взгляд не был дружелюбным, но сейчас она не казалась сердитой, просто настороженной.

— Хорошо, — осторожно сказала сестра Эш. Она выпрямилась, став менее похожей на испуганное животное, и скрестила руки на своем белом халате. — Хватит об этом. Я знаю, что ты ушёл с вечеринки сегодня. Куда ты направлялся?

Рикки покачал головой. Его ладони все еще были потными от нервов, и он чувствовал напряжение в груди. Это было то, что он всегда чувствовал, прежде чем потерял самообладание-прилив адреналина, внезапное желание ударить кулаком во что-нибудь. Это не могла быть она, он бы даже не подумал напасть на нее, но он чувствовал себя опасным. Взрывоопасным. — Я не отвечу на твои вопросы, если ты отказываешься отвечать на мои.

— Ты здесь пациент, Рик. Сколько раз тебе нужно напоминать? Это центр. Существуют правила. Куда ты направлялся? Ее глаза вспыхнули, но она не повысила голос. — Что видел?

Он знал это. Она не была ему другом. Всего навсего ещё один человек, который выдаст его в одно мгновение — одна из длинной очереди, которая включала его отца, его родителей, мальчишек в школе. Ему хотелось закричать. Теперь он понял, что получение какой-либо помощи или сочувствия было безнадежным делом. Смотритель планировал что-то с ним сделать, и он до сих пор понятия не имел, что. Второй Этап. Доза. . чего-то. И его приятели тоже как-то замешаны. От этого становилось только хуже. Как его назвал смотритель? Образец?

Он тяжело опустился на свой никудышный матрас и уставился прямо перед собой. — Это не имеет значения, не так ли? То, что я видел или слышал. . Моя мама не вернется за мной в этот раз. Я действительно облажался.

Это не было притворством. Его конечности дрожали. Поражение или смирение, что бы это ни было, ужасало. А теперь он попытался сбежать, его поймали, и всё ради чего? Чтобы он мог услышать планы еще одного человека. Планы, которые он не мог ни понять, ни остановить.

— Ты напал на отчима, — сказала сестра Эш, ее тон изменился. Теперь она казалась доброй. Она торговалась. Она подошла к нему и остановилась на краю кровати. Такая молодая. Как она стала медсестрой в таком молодом возрасте? Он мог сказать, что работа уже наложила свой отпечаток, линии у ее глаз и вокруг ее рта слишком глубоки для кого-то ее возраста. Каково это, размышлял он, работать в таком месте, смотреть, как люди твоего возраста страдают или просто тратят время, считая дни своей юности, которые они никогда не вернут?

— Ты причинил ему боль, — повторила она. — Это не шутка, Рик. Ты прошел через два лечебных центра до этого. У тебя серьезные проблемы с самообладанием, и твоя семья беспокоится о тебе. Побеги в любое время, пропуск занятий. .

— Мальчишки, — пробормотал он.

— Твои родители привезли тебя сюда не просто так, — сказала она. — Неужели ты не можешь хотя бы попытаться это понять?

— Я пытаюсь, — сказал Рик, и он не шутил. — Ты права. У меня проблемы с самообладанием. Но я не чувствую, что мне пытаются помочь здесь. Что-то происходит. Ты можешь говорить мне все, что хочешь, но я знаю, это правда. Ты не можешь решить, на моей ты стороне или на стороне смотрителя. Я не знаю, кто его друзья и что такое Вторая фаза, но я знаю, когда мне лгут. Я не ребенок.

— Рик…

Сестра Эш резко повернула голову в сторону, услышав, что он творил, — громкий, мучительный крик из подвала под ними. При этом звуке ее щеки стали ярко-красными. Отлично. Она тоже это услышала. Это был прекрасный знак.

Он отвернулся и лег на матрас, лежа на спине. — Ты можешь дать мне дозу чего угодно, можешь попытаться заткнуть меня или изменить. Но я знаю, что смотритель что-то скрывает. Что вы все что-то скрываете. Я все равно найду выход отсюда и не забуду, кто мне помог, а кто нет.

У него все еще был клочок бумаги, который он сохранил вместе с ее пометками. Чудовище. Мясник. Нет, он не забудет. Теперь, благодаря смотрителю, в его голове крутились другие слова. Образец, доза, трансформация.

Рикки глубоко вздохнул и закрыл глаза. Он боялся, очень боялся теперь, когда гнев прошел, но он не мог позволить ей увидеть это. — Я бы хотел побыть один.

Глава 22

Изоляция в комнате длилась два дня. В конце, Рик был почти рад снова видеть смотрителя, когда тот открыл дверь палаты. Мужчина долго стоял, наблюдая за пациентом и что-то прикидывая. Его очки мерцали в ярком свете коридора, стекло было таким отражающим, что Рикки не мог разглядеть глаза мужчины, только белые круги.

— Я думаю, все успокоились после этого несчастного случая, — холодно сказал смотритель. Он говорил как разочарованный родитель. — Почему бы тебе не пойти со мной, чтобы мы могли обсудить твою интерпретацию этих событий.