Побег от прошлого (СИ)

1 февраля – День Рождения Мэтта, и мы снова собираемся вечером в гостиной. Праздничный стол накрыт, именинник распечатывает подарки, играет музыка, а гирлянды на елке и стенах переливаются всеми цветами радуги. Нет только Такады – перед самым уходом из Университета ее что-то задержало, и она велела начинать без нее.

Начать-то мы начали, но вот расслабиться как следует не выходит – нас просто распирает от любопытства. Так что мы вяло переговариваемся, отвечая невпопад, также вяло колупаемся вилками в салатах и постоянно смотрим на часы да поглядываем на дверь, ожидая ее появления.

На улице опять жуткая вьюга, и свист ветра слышен даже сквозь закрытые окна. Проходит почти полтора часа, пока, наконец, не слышится звук поворачиваемого ключа, и в дом не заходит Такада, громко топая каблуками на пороге, чтобы стряхнуть с сапожек прилипший снег.

- Ну, наконец-то, Таки! - провозглашает Мэтт, как только она показывается в гостиной. – А то мы тебя уже…

И осекается, взглянув на нее. На Такаде лица нет. Губы трясутся словно в попытке сказать что-то, глаза невидяще смотрят перед собой, да и сама она, кажется, еле стоит на ногах.

- Что… что случилось? – подскакивает к ней Лайт, сидящий ближе всех к двери, и усаживает ее на диван.

Но Такада все молчит, не меняясь в лице. И продолжает молчать, пока Саю, не придумав ничего лучше, не подходит поближе и буквально насильно не вливает ей в рот своей черной мерзости. Это действует, и Такада поднимает на нас испуганные глаза.

- Что произошло? – тихо повторяет вопрос Лайта Миса, и ее голос заметно выдает волнение и ожидание самого худшего.

- Еще… одно… – едва слышно шепчет Такада, дрожа всем телом. – Я видела… я видела… Это я нашла…

Мы настороженно переглядываемся и, похоже, все думаем одинаково.

- Таки, - мягко зовет ее Мэтт, приседая рядом на корточки и беря ее руки в свои. – Ты хочешь сказать, что… – и неловко замолкает, не решаясь произнести вслух то, что вертится у него на языке.

- Что произошло еще одно убийство… – заканчивает за него деревянным голосом Ниа, и все мы поворачиваемся к нему.

Он выглядит спокойным, а в глазах ни намека на эмоцию. Наши вопросительные взгляды ему, очевидно, до одного места, и добавлять что-то к сказанному он не собирается. Меня вообще всегда немного удивляла и даже как-то восхищала его манера говорить о самых ужасных вещах так, словно они не имеют никакого значения и речь идет о всяких пустяках. Вероятно, если бы он узнал, что завтра наступит конец света, то объявил бы об этом также прямо и спокойно.

Когда Такада, наконец, мало-мальски приходит в себя, ее тут же словно прорывает, и она начинает в красках описывать, что же произошло. Разумеется, в своем предположении мы не ошиблись. Такада рассказала, что именно она на этот раз обнаружила тело, когда пошла на склад, где хранился реквизит, используемый при всяких театральных постановках. Разумеется, она перепугалась и сразу же вызвала полицию.

Тело опознали очень быстро. Убитым оказался некто Джон Уильямс – еще один выпускник Гарвардской Высшей Школы Дизайна. Почерк убийцы был идентичным – многочисленные колото-резанные раны по всему телу, изуродованное лицо, и еще убийца зачем-то вытащил его глазные яблоки. Кроме того, распорот живот, и внутренние органы были словно перемешаны. Даже представить не могу, какой ужас испытала Такада, натолкнувшись на тело в темной комнате, а если пытаюсь представить, мне становится дурно.

Дело становилось все более и более серьезным: и нашей первой мыслью, и мыслью следователей было то, что эти убийства – дело рук одного и того же человека, хотя возможность имитатора тоже нельзя было исключать. Также не могло не броситься в глаза, что оба убитых учились на одном курсе и даже в одной группе, хотя между собой почти не контактировали, не имели общих знакомым, за исключением одногруппников и вообще вели прямо противоположный образ жизни. Если Эни Брайден была очень активной, всегда была на виду, грезила о карьере модели, принимала участие почти во всех мероприятиях Университета, то Джон Уильямс, напротив, был типичным «книжным и компьютерным червем», которого хлебом не корми, дай посидеть где-нибудь в углу и покопаться в книгах или полазить по сайтам.

День Рождения, разумеется, был омрачен и безнадежно испорчен этой новостью, но случившееся нас так потрясло, что мы даже не обратили на это внимания и тем более не додумались расстроиться по этому поводу.