Побег (СИ)

Драко встал на колени, прикоснулся к камню и закрыл глаза, впитывая такую тёплую и доброжелательную магию родного дома. И только потом заметил, что камень плохо держится в кладке. Он как будто выдавливался изнутри какой-то силой. Вот это да! Малфой-мэнор до такой степени возненавидел своих новых хозяев, что начал разрушаться сам. Драко легко вынул камень и взвесил его в своих руках. Да, довольно тяжёленький, и применять к нему уменьшающие заклинания нельзя. Вот ведь он балбес! Надо было захватить с собой безразмерный кошелёк, а он все вещи оставил у Грейнджер. Ладно, он как-нибудь справится. Теперь надо забрать Асто и, если получится, портрет деда. Драко скороговоркой проговорил специальные заклинания, блокирующие источник силы, а потом вернулся в кабинет отца.

- Дедуль, давай-ка, я тебя сниму, - шепнул он.

- Ты девчушку забери! – ворчал дед, но заклятие неприкасаемости, фирменное заклинание Мафлоев, позволил убрать.

- Драко, ты меня из рамы вынь и скатай полотно. Ничего, я потерплю, - советовал лорд Абраксас.

Правильно! Как он потащит такую здоровую раму? Драко положил портрет на пол и заклинанием отделил золочёную деревянную раму. Потом осторожно скатал полотно и вытащил его в коридор, рядом положил Камень Основания. Когда они с Асто будут убегать, он их заберёт. Теперь на кухню.

На вместительной кухне Малфой-мэнора Молли одновременно мыла с помощью заклинания закопченный чугунок и помешивала что-то в большой сковородке. Астория сидела на низеньком табурете и чистила картошку большим тупым ножом.

А за столом развалился Рон Уизли в аврорской форме с нашивками стажёра. Здоровый, рыжий, с обычным тупым выражением лица. Рядом на стуле валялась его тёплая мантия. Нет, вот что за радость обедать на кухне? Есть же столовая! Или они не поняли, что это столовая?

- Мам, давай жрать, у меня обед заканчивается, - требовательно орал рыжий.

- Сейчас, сынок. Я задержалась с обедом. Тори, что ты стоишь? Подавай хозяину суп.

Драко заметил, как поморщилась девушка. Астория терпеть не могла, когда её называли «Тори».

Не торопясь, она встала, налила из ведерной кастрюли и полную тарелку супа, исходящего паром, и осторожно понесла её к Уизелу.

- Ах ты, моя домовиха! – Рон ласково приобнял девушку за талию. Потом его рука поползла ниже.

- Не надо, хозяин Рональд, - шептала Астория, пытаясь освободиться из его рук.

- Рон, прекрати! – рассеяно сказала Молли, вчитываясь в какой-то рецепт, записанный на засаленном клочке пергамента. – Она же несовершеннолетняя.

- Да эти слизеринские шлюхи с тринадцати лет трахаются! – заявил этот козёл. – Да? Торичка, ведь, правда, ты уже не целка? – и он беззастенчиво засунул обе руки под её дерюжное платье.

В ту же секунду Астория выплеснула из тарелки обжигающий суп ему в лицо. Дикий вой, исторгшийся из глотки рыжего, мигом пресёкся Ступефаем и Силенцио от Драко. Малфой кинул ещё один сильнейший Ступефай в испуганную Молли. Секунду подумав, он связал их Инкарцеро и наложил Обливейт. А потом схватил за руку девушку, накинул на неё теплую мантию Рона и выволок в коридор. И только тут скинул с себя капюшон мантии-невидимки. Астория кинулась ему на шею. А потом начала что-то сбивчиво говорить, но Драко её не слушал.

- Нам надо уходить, Асто! Аппарируем, когда выйдем за ограду мэнора, - торопливо говорил он.

Дав ей нести свёрнутый портрет, он подхватил Камень Основания, и они побежали к выходу. Выскочив из дома, Драко вдруг так резко остановился, что девушка ткнулась ему в спину.

- Погоди-ка, - он положил камень на землю и начал медленно осторожно подходить к самке павлина, которая что-то пыталась найти в мёрзлой земле в стороне от стайки кур.

Белые павлины Малфой-мэнора были ручными и охотно давали себя гладить. Но эта несчастная птица совсем одичала.

- Иди ко мне, красавица. Ты такая хорошая. Пава, павочка, - ласково бормотал Драко, подбираясь поближе.

Птица замерла, вслушиваясь. Она как будто что-то вспоминала. И спокойно далась Малфою в руки. Прижав к себе птицу, Драко мстительно улыбнулся и направил на петуха палочку.

- Стриптизис тоталус!

Полностью ощипанный петух издал заполошный крик. Он топтался в своих же перьях, грудой лежащих на земле. Куры с ужасом смотрели на своего голого предводителя.

*