Побег в Зазеркалье

— А посему предлагаю, дать вместе с нашим золотом дёру, пардон за вульгарность, дать стрекача, — гнул дальше Чижиков. — Я тут в трактире познакомился с летуном, с авиатором то есть, летает он на аэропланах Унгерна. Сейчас, правда, не летает — авиационного бензина нет вовсе, а коньячный спирт, которым кто-то Унгерну посоветовал заправлять аэропланы — на исходе, выпили, вылакали уже почти весь. Но на один перелет отсюда до границы хватит. Авиатор наш, поручик из бывших колчаковских соколов, давно удрал бы сам, да не хочет испытывать судьбу за просто так, нужен ему за границей оборотный капитал. А посему берется нас и золото наше за долю малую доставить в безопасное место в целости и сохранности. А там и до Европы рукой подать, в Японию можно… Откроем свое дело на паях, товарищество на вере, — вы, господин Лагода, я и наше золотишко, чем плохо?

Выслушав Чижикова, Денис решил не таясь поведать ему о своих истинных замыслах, в пределах возможного рассказать о Тамаре, о том, что эта женщина для него значила. Она такая… такая, что побледнев, может без следа раствориться в прозрачном настое загадки, захочет — сверкнет в облаках своим отсутствием, захочет — поплывет по волнам памяти хрустальным корабликом. Уезжать, улетать, улепетывать — без разницы, — из Урги, оставив здесь Тамару, нет никакой возможности. Золото, товарищество на паях. Неужели без нее никак? Без нее незачем! Другое дело, если станет доподлинно известно, будет доказано, что Денис Лагода ошибся, обознался — нет здесь никакой Тамары, а есть какая-то графиня Окладская на нее только похожая. Но чтобы все выяснить, рассеять сгустившийся туман нужно время…

Теперь задумался Чижиков и по комнате сизым, похожим на обман, туманом поплыли замысловатые колечки, затейливые фигурки из табачного дыма. Под потолком собирались и таяли узнаваемые цифирки, читаемые силуэты картежной масти — высший пилотаж шулеров Монте-Карло, способ обмена информацией. «Женщина, понимаю… — неожиданно согласился Чижиков. — Я сам два года назад женился, было дело, правда, потом выяснилось, что я ее не достоин, такая попалась…».

Параллельно с лотереей вовсю закипела работа по организации VIP-клуба для желающих испытать в три карты свою судьбу. Любовь и карты. Чижиков верно сказал: «Не везет в любви — в карты даже не садись!». Через неделю наконец-то насобирали требуемое для клубного кастинга количество дам, наметился переход в новое качество — запустить обещанный жаждущим и обсуждаемый нетерпеливыми интимный Джекпот Лагоды. Правда, подтвержденных аристократок было мало, всего две: одна, флигель-адъютантша — брошенная мужем в вольном городе Владивостоке, закутанная в истерзанные, до дыр затасканные придворные шелка и другая, приемная дочь, единственная наследница князя Куракина, взятого большевиками в заложники по опубликованному в газетах расстрельному списку (вырезку из газеты предъявила).

Чижиков сбился с ног, рыская по Урге, выспрашивая, высматривая. Пару раз даже схлопотал по физиономии, пытаясь похожим на княгинь и герцогинь дамам доступно объяснить, что такое Джекпот Лагоды. А одна, ни дать, ни взять — фрейлина высшей пробы — внимательно выслушав Чижикова, спихнула его в холодную апрельскую воду речки Туул, где как раз стирала белье. Мало того, не успевшего выбраться из воды змея искусителя принялись охаживать, дружно отстегали мокрым бельем все собравшиеся на берегу женщины.

Тяжело все это далось Чижикову, но задание было выполнено, женщин вопреки всему удалось уговорить. Красивые, ничего не скажешь. «И у каждой свой шарм! — расхваливал довольный Чижиков свою работу. — Мило, томно, скромно, не навязчиво. Это вам не вологодские кружева, хохломская роспись!».

В принципе остался доволен и Лагода. Дам приодели в наряды из прихватизированного Сипайловым «Магазина готового платья француза Лапидуса». Этому Лапидусу фатально не везло: упорно не хотел ставить на красное, доверился зеро. С остатками своей коллекции в обозе армии Каппеля эвакуировался из Иркутска. За год до этого каппелевцы умудрились ликвидировать знаменитого красного комдива Чапаева, но полоса везения этим для них и закончилась. Выбитые большевиками из России разбрелись кто куда, а выпотрошенный торговец дамским счастьем чудом добрался до Урги. Только расторговался — город приняла на саблю Азиатская дивизия Унгерна. Опять начались бега, пятым в третьем заезде куда глаза глядят.