Побеждая — оглянись

— Мало полотен приносишь мне, потому не много выходит у меня рубах. Как я этим отплачу риксу за его добро? Как скажу ему: «Я не сидень на плечах у смерда, я не вошь у твоего стола!» А ты, дева, на Божа не смотри! Не по тебе сокол! А смотри на Сампсу-песнопевца. К тебе он ближе, чем рикс. Побойчее бы Сампсе быть да неотступнее, сам бы он заставил глядеть на себя. Но смирен песнопевец и кроток чрезмерно. Вослед вздыхает тебе, а слов сказать не решится. Не умеет деву опутать, как десятник тот умеет... Ты же, Ляна, сладкий солод ячменный возьми. Пять ковшей возьми. Научу тебя, как лучше пиво сварить, чтобы ядрёно было да пенилось в меру. Подскажу, сколько хмеля для вкуса добавлять и где тот хмель брать. Сваришь пиво, Сампсу позовёшь, скажешь ему: «Для тебя сварила!». Знаю, похвалит пиво Сампса, что бы там ни получилось у тебя, какое бы ни вышло варево.

Отвечала Ляна-дочь:

— Полотен мало приношу — так это потому, что полотна мои лучше, чем у других, выходят. И тонки они, и плотны, и ни одного узелочка не сыщешь на них. Но и без полотен этих ты много всего делаешь, отец. Считай, вся нарочитая чадь тобой одета и обута. Совсем не сидень ты на плечах у смерда. И вовсе не вошь ты у риксова стола... А солода сладкого возьму пять ковшей. Так и быть, сварю тебе варево! Но Сампсу-песнопевца, если желаешь, сам зови. И угощай его, сколько угощаться будет. Я же от лучинного духа совсем слаба, хочется мне подышать морозным воздухом.

Качал головой Верига, смотрел уходящей дочери вслед:

— Разве переговоришь деву, молчун?

ХРОНИКА

ммиан Марцеллин, грек из Антиохии, в своих «Деяниях» писал: «придя на изобильное травою место, они располагают в виде круга свои кибитки... истребив весь корм для скота, они снова везут свои города, расположенные на повозках... Они сокрушают всё, что попадается на пути», «...кочуют по разным местам, как будто вечные беглецы...».

Придя из глубин Азии и обойдя с севера Горганское море[43], гунны переправились через Ра[44]. И возле Танаиса[45], быстрой реки, ударили гунны по сарматам, ударили по аланам и разбили их. Сказал побеждённым гуннский князь:

— Слабые! Либо уйдите из своих земель, либо покоритесь и станьте нам меньшими братьями. И пусть воины ваши встанут впереди и по бокам моих мергенов[46]. Иначе будете истреблены!

Ответили гунну сарматы:

— Мы не хотим уходить из своих земель. Но, князь, не истребляй нас! Воины наши встанут возле твоих славных мергенов и назовутся меньшими братьями.

И многие аланы сказали так. Основная же часть аланских племён оставила берега Танаиса, оставила степи свои, родные кочевья и колодцы и двинулась на запад. Аланы видели, насколько силён новый враг, и знали, что не смогут ни остановить его, ни победить. Ибо бесчисленны гуннские конницы. И иные, подчинённые ранее народы, идут с гуннами, сидя на конях или верблюдах, а кто беднее — пешими. И даже девы гуннские воинственны, наравне с мужами в сёдлах сидят, так же крепко в руках щиты держат.

Со слов Аммиана Марцеллина

Не историка, владеющего учёной латынью и сидящего за пюпитром на пыльной подушке, а воина империи, хорошо знающего тяжесть доспехов и возможности меча и видевшего гуннов воочию:

Низкорослы они, но коренасты. Ноги коротки, кривы, развиты слабо. Зато крепок, мускулист торс и широки плечи. Шея тоже коротка. Оттого голова, кажется, сидит на самых плечах. Лица у гуннов безбороды, усы редки, обвислы по углам рта. И скуласты их лица, цвета же коричневого, обветрены, грубы. Глаза раскосы. Руки даже у мужчин пухлы, а у женщин короткопалы. Безобразны, грязны воины гуннов, похожи на скопцов. Весь облик их неприятно поразит любого ромея.

Редко увидишь пешего гунна. Неохотно спускаются они с коня и считают позором ходить пешком. И слава о гуннах идёт как о людях, приросших к коням. Даже вождя на время войны они избирают, сидя в сёдлах, не останавливаясь ради избрания. В пешем строю никогда не воюют. Зато конницы гуннов стремительны и сильны. Вооружение лёгкое: меч, лук со стрелами, аркан, копья с конскими хвостами у наконечника. Панцири и кольчуги у гуннов редки.

А гот Иордан говорит: «Их свирепая наружность выдаёт жестокость их духа: они зверствуют даже над потомством своим с первого дня рождения. Детям мужеского пола они рассекают щёки железом, чтобы раньше, чем воспринять питание молоком, попробовали они испытание раной».

Глава 14

  весне ближе вдруг появились среди людей беспокойные толки. От смерда к смерду, через тропы и накатанные полозьями реки, через волоки и непроходимые чащи, минуя градцевы высокие стены, быстро они до Божа дошли — тревожно-де в полуденном поле. Те слухи первым голосом были. Насторожилось Веселиново воинство, задумался Бож. Вельможные старцы с тревогой посмотрели на юг... Не прошло и трёх дней, как все услышали и второй голос. Это были те же полуденные риксы, что накануне приходили проситься под защиту Веселинова. Не таили они уже своих страхов, громко о них говорили Божу, чуть не слёзно его молили; и весьма приниженно выглядели — жалобящие все разом: