Побочное действие

На несколько секунд видение заполонили звуки: глухие раскаты ударных, разухабистый голос, дыхание. Наконец с хриплым выдохом, в котором слышалось предвкушение, мужчина отпустил соски своей раскрашенной игрушки. Она медленно развернулась к нему лицом, в то же время пластично опускаясь на колени. На секунду задрала голову, будто собака, решившая заглянуть в лицо повелителю. Мэл передёрнуло: глаза, обрамлённые густо наложенной краской, были её собственные и в то же время чужие, с дымно-блядским выражением и крошечными зрачками-точками.

Наблюдатель смотрел на похотливую куклу сверху вниз, когда она, очертив языком яркий рот, потянулась к ширинке на сизо-синих джинсах мужчины. Тонкие пальцы ловко справились с застёжкой и преградой в виде трусов.

Только сейчас сообразив, что это её губы цепляются за волоски в мужском паху, а язык в касаниях тянет мягкую кожу мошонки, Мэл энергично тряхнула головой. Нить ментальной связи порвалась, на полуслове заткнув вякающий голос горе-певца, которым зритель дополнял буйство своей фантазии. Сам «зритель» ухмылялся нагло, будто в точности знал, что ни один из образов в «эфире» не потерялся.

Где-то в другой жизни Мэл поинтересовалась бы, не чешутся ли у наглеца яйца, но сейчас просто отвернулась, подставив лицо упругому встречному ветру. Пиратский катер бодро подпрыгивал на плоских волнах, держась западного направления в проливе между островами. Если Мэл, конечно, не запуталась в здешних направлениях совсем, потому что привычка смотреть на мир сверху играла с ней злую шутку. Тут не ткнёшь пальцем в объёмную карту, выбирая точку прибытия или определяя цель. И не улетишь из этой дыры – некуда лететь, даже если каким-то чудом найдёшь ведьминское помело из древних сказок. Тут только ножками топать, только сначала Вааса обойти придётся, потому что из всех только он, кажется, здесь на своём месте. Родился на острове, переродился на нём же – небось когда-то, собирая цветы для сестры, не видел в каждой из женщин продажное животное.

Когда-то, но не сейчас, и Мэл сама не понимала, что, собственно, её оскорбляет. Только именно рядом с Ваасом она каждый раз срывалась с холодного анализа на ненужные и не до конца понятные эмоции. Эмоции лишали сил, которые как будто утекали к главарю, подогревали мёртвый блеск его глаз, давали энергии кривить губы в ухмылке. А ещё убивать, мучить, бить – даже прошлой ночью Мэл издалека видела, как дойдя до штаба, Ваас сшиб с ног позвавшего его пирата. Просто так, рыча что-то о «рукожопстве», но чувствовалось – дело в предстоящем разговоре с боссом. Будто Хойт тоже умел выпивать силы, на этот раз из самого главаря.

Хойт Волкер действительно умел многое, уж по крайней мере источники сведений эксплуатировал отменно. Ещё лучше дёргал за цепи, заставляя привязанных зверей мчаться, куда он скажет. Вот хотя бы в другой конец острова, западную его оконечность – Мэл хорошо уловила название «Пиратская бухта», а потом ещё то ли прозвище, то ли имя – «Доктор Э». От первого веяло смутным чувством, похожим на страх – тугой горячий шарик поднимался по пищеводу, вызывая спазмы. Насчёт второго Мэл, представляя, чего будет стоить снова копаться в мозгах у энного количества махровых злодеев, решила просто спросить с самого утра. Конечно, у Бена, которого к тому же уговорила остричь ей волосы, оплавленные и противно шелестящие при каждом касании.

– Доктор Э. Кто это?

Бенджамин застыл, вертя в пальцах только что срезанную прядь – Мэл иногда ловила его отражение в кривом осколке зеркала, перед которым доктор усадил её на приземистый ящик явно оружейного назначения. Вид у дока вообще был помятый, движения заторможенные, на загорелой физиономии отпечатались следы не слишком крепкого и спокойного сна. Вдруг пришло в голову: Бен ночью в ужасе сжимался в своём закутке, слушая голос Вааса.

– Да так… Один старый химик вроде бы. Приехал на остров сбывать наркотики на чёрном рынке, вероятно, бежал от закона. Не знаю точно… Пару раз я брал у него книги. А может, и не старый.

«Старый, а может, и не старый», – у Мэл почему-то застряли эти слова, она повторяла их и сейчас, из-под опущенных ресниц косясь иногда на Вааса. Тот ухмылялся, уверенный, что донёс до «добычи» каждую деталь своего «кино». Щурился на солнце, иногда подталкивал, теснил в лодке скромно пристроившегося напротив Бена, который уже жалел, что напросился в поездку. Возраст главаря на вид тоже колебался где-то около сорока, но Мэл ещё на станции уловила – ему нет ещё двадцати шести*. Всего-то, вместе со всеми морщинами и шрамами.

– А ты, сука, правильно сделала… – прямо в ухо Мэл протянул вдруг Ваас сквозь нарастающий гул мотора. Что-то заставило её открыть глаза – главарь больше не ухмылялся. – Правильно, что отказалась помнить своего братца…