Побочное действие

Толчок под локоть условно помог выбраться на причал, отозвавшись болью в плече. Мэл даже поморщиться не успела, шагнула вперёд, чтобы освободить место идущему следом Бену. «Не утопить бы медикаменты», — сидело у того в мыслях, и, оберегая ценный чемодан, док умудрился угодить ногой в слишком широкий просвет между досками. Провалился мгновенно, едва не до середины бедра, дёрнулся, как в капкане, под треск подгнившей древесины. Ваас, казалось, только и этого ждал, причём каждую минуту в дороге. Склонился набежавшей на солнце тенью, зашипел то ли зло, то ли радостно:

– Ну окей, руки у тебя не в жопе, зато ноги кривые! Были бы тут акулы, ничтожество, по самые яйца бы всё оттяпали.

Акулы? Мэл, честно говоря, уже нащупала первое сознание для проверки — дурманную башку пирата, обретавшегося в бараке, выстроенном прямо на настиле, под которым мягко плескались волны. При этом разглядела ещё две вышки с караульными, помост под драным красным тентом, что-то вроде пары контейнеров и черноту, в которую проваливалась скала прямо за ними. Чуть ближе из воды высовывалась какая-то деревянная рухлядь рядом с ещё одним причалом, просевшим и явно непригодным для использования. Акулы — только это слово, кажется, Мэл и услышала.

«Никто же не вытащит», – с единственной мыслью она опасно вклинилась между Беном и главарём. Вцепилась доктору в потное предплечье, потянула, слушая сиплое, прерывистое от страха дыхание. Тут за плечо рванули её саму, развернули.

– У тебя, я смотрю, пристрастие к докторишкам? -- Ваас нависал уже над ней, дыша в лицо сумасшедшей смесью перегара и табака, заглядывал в глаза, точно в зрачки, будто самое нутро достать пытался. Мэл только губу прикусила молча, пока Бен, сопя от напряжения, дёргал её руку в поисках опоры. Наконец выбрался, отряхнулся, с опаской отодвинулся от предательского места.

– Я пытаюсь работать, – переведя дух, Мэл даже улыбнулась. – Пожирание кого-то акулами – лишние эмоции. А эмоции меня сбивают.

– Работать? – протянул главарь насмешливо, хотя всё вокруг, кажется, затихло в ожидании гневной вспышки. Потом осклабился, показал ровные зубы, с самодовольным азартом и блеском в глазах. – С тем мудаком в белой униформе, что караулил тебя под дверью в лабораторию, ты тоже работала? Он еще под руку тебя брал и на сиськи пялился.

«Когда это он успел разглядеть Сида?» – изумилась Мэл, чувствуя, как медленно расползается по лицу подозрительный жар. Чтобы отвлечься, попыталась переключиться на потерянный ментальный контакт. Кстати говоря, у торчащего в бараке пирата имелся какой-то секретик. Было бы неплохо нащупать его снова, может, и работающий на врагов мистера Хойта шпион быстрее отыщется.

Нужный бандит вдруг показался в пустом бездверном проёме, будто в ответ на мысленный зов. Азиатский паренёк, такой щуплый, что АК на его плече, казалось, должен был перевешивать всю фигуру набок. Вышел-то, конечно, на голос Вааса – тощий заморыш с живыми чёрными глазами и услужливым выражением на смуглой физиономии. Наголо бритый, почему-то не в майке – мешковатой футболке, несмотря на жару. Что же с ним не так, а?..

– Блядь, я понял, сестрица… тебе нравятся хлюпики и нытики! Любишь их опекать, тянуть за шиворот. Чувствуешь себя при этом доброй, великодушной, да?! – распинался Ваас, когда Мэл помимо воли повернулась к нему спиной. Шагнула по скрипучим доскам, под которыми плескалась и отблёскивала бирюза. Мальчишка тем временем отлепился от проёма, подскочил к главарю, на ходу подтягивая штаны, которые из-за худобы не держал даже ремень. Бросил что-то отрывисто, явно выпрашивая приказаний. Чёрт, в чём же дело?

Чутьё лучше работало подальше от Вааса, и Мэл оказалась под крышей, в серой тени, разбавленной вездесущим солнцем. Рам и стёкол в бараке не наблюдалось так же, как и дверей, в пустых проёмах кое-где болтались чёрные, будто остатки светомаскировки, обрывки. Столы, стулья, кровати, примитивная кухонная утварь. Ещё пара выходов, в один видна жёлтая тропа, по которой, квохча, бежала обычная рыжая курица.

– Эй, Гип! Ты её лапал? Ты лапал мою добычу?! – донеслось сзади. В ответ что-то бормотал Бен, испуганно оправдывался, даже не подозревая: грозные выпады большей частью игра, гадкий спектакль. Нотки собственничества тоже нащупывались, но слабо – слишком наблюдателен главарь, чтобы говорить сейчас серьёзно. А вот мальчишка…