Побочный Эффект

Лис постепенно осваивался и привыкал к своему новому дому. Он был очень осторожный и поначалу признавал только Азора и убегал от всех других людей. Постепенно он привык и перестал убегать от императрицы и, как ни удивительно, Бешеного Пса.

В январе ненадолго приехал принц Ул. В первое же утро Азор застал его в саду за рисованием. А рисовал он… Лиса! Лис вынюхивал кого-то в норке и не обращал на Ула никакого внимания.

–– Вот это да! – удивился Азор. – Обычно он прячется от незнакомых.

–– Сначала он осторожничал, конечно. Но потом расслабился.

–– Ему понадобилась неделя, чтобы привыкнуть к моей матери!

–– Моя мать была феей, – пояснил Ул. – У моей кормилицы – верховной жрицы – есть теория, что растения и животные это чувствуют. Я не могу влиять на них, но по крайней мере они меня не боятся.

Лис, наконец, бросил норку и подбежал поприветствовать своего хозяина. Он явно не имел ничего против другого принца.

Ул закончил картину и стал мыть кисточки.

–– Ул, я не видел у вас во дворце ни одного портрета Феи, – заметил Азор.

–– Ага. Она не разрешает никому её рисовать.

–– Почему?

Ул пожал плечами:

–– У каждого есть свои причуды. Она не любит, чтобы её рисовали.

–– Значит, ты не знаешь, как она выглядит?

–– Примерно представляю, – возразил Ул и, видя вопросительный взгляд Азора, пояснил: – Я видел однажды её отражение в зеркале. Мы тогда с ней чуть не столкнулись. После чего были введены особые меры, чтобы это предотвратить. Но оно того стоило. Всё-таки приятно представлять того, с кем переписываешься.

–– Значит, ты знаешь, что она красивая.

–– Вполне ничего, – согласился Ул.

–– Ты когда-то сказал, что тебе нравятся умные и внимательные девушки.

–– Было дело.

–– Это как раз про неё.

–– А! Ты тоже заметил! – Ул сложил кисточки и внимательно посмотрел на Азора. – Это внушает надежду, что такие существуют в природе, правда? Если есть хотя бы одна такая, то может, и ещё найдётся.

Азор немного помолчал, а потом спросил напрямую:

–– Ты влюблён в неё?

–– Влюблён? Нет. Ты знаешь, что она – воплощение моей матери? Это как-то мешает романтике. Она, скорее, как сестра мне. У нас сильно совпадают мнения на многие вещи. Что не удивительно, раз нас обоих воспитывала жрица Дола. В целом, мы с ней хорошо ладим. И я сделаю всё, что в моих силах, чтобы защитить её и сделать её счастливой… А что?

Азор не ответил. Он похвалил изображение Лиса и сказал:

–– Я себе целую студию завёл. Можешь там рисовать, сколько хочешь. Пойдем, покажу.

В студии он достал и показал Улу свою последнюю картину – с воином, девушкой и тучей. Ул долго рассматривал её и потом задумчиво промолвил:

–– Становится всё невозможнее и невозможнее исполнить волю наших отцов, не правда ли?

–– Что ты имеешь в виду?

–– Не кажется ли тебе, что наши отцы ужасно похожи? И методы у них те же самые: войди в доверие, выведай секреты, а потом будь готов ударить в спину. Или я не прав? – Ул внимательно посмотрел на Азора.

–– Да уж, – согласился Азор. У него с плеч вдруг свалился огромный груз. – Ул, если мы будем действовать вместе, мы сможем им противостоять. На гору можно зайти разными путями. Мы можем идти своим путём.

–– О! Меня цитируют! – широко улыбнулся Ул и протянул Азору руку. – Согласен.

Азор крепко пожал протянутую руку. Потом он спросил:

–– Интересно, Ула тебе обо мне что-нибудь писала?

–– Очень много.

–– Что, например?

Ул улыбнулся и начал перечислять:

–– Что ты умный, смотришь далеко и глубоко, и думаешь своей головой, что особенно непросто в позиции принца. Что ты открыт новому и не боишься учиться. Что ты схватываешь всё на лету и учишься очень быстро. Что ты обаятельный и обладаешь замечательным чувством юмора. Что ты отлично танцуешь… Это то, что с ходу припоминается. Если я вспомню ещё, я тебе скажу.

Азор ничего не сказал, но внутри него разлилось щекотное тепло.

Через две недели Азор со своими ближайшими воинами уехал на несколько дней на охоту. Вернувшись во дворец, он зашёл в кабинет к отцу, чтобы сообщить, что он вернулся. Император был не один. В его кабинете присутствовал незнакомый мужчина лет сорока. Черты его смуглого обветренного лица выдавали в нём горца с дальнего запада Труана. Его одежда подтверждала его происхождение – характерная кожаная рубаха с короткими рукавами и кожаные штаны, едва доходящие до щиколоток. Видя, что отец занят, Азор извинился и повернулся выйти, но Форг остановил его:

–– Заходи, Азор. Мы уже закончили, – и добавил незнакомцу, – Желаю удачи.

Мужчина почтительно поклонился императору и вышел. Проходя мимо принца, он также почтительно поклонился ему. Лицо его было непроницаемо, но взгляд был холодный и какой-то цепкий, оценивающий. Он приложил правую руку к сердцу в формальном поклоне лицу императорской крови, и Азор заметил на его предплечье необычную татуировку – два скорпиона атаковали друг друга, и их изогнутые тела образовывали контур сердца. Сами скорпионы были чёрные, а кончики их жал – кроваво-красные. В следующее мгновение незнакомец уже удалился из кабинета.

–– Кто это был? – поинтересовался Азор.

–– Это Дэга, наш самый лучший разведчик, – пояснил Форг.