Побратимы Гора

— Спасибо, — прошептала она, и, подняв голову, попыталась коснуться его рук губами, но он не позволил ее губам дотронуться до себя, и маленькие руки коленопреклоненной женщины, лишь беспомощно задергались в путах.

— Это ведь было бы прикосновение, не правда ли? — иронично спросил он.

— Да, — признала она.

— Какая Ты шустрая! — рассердился Сэйбар. — Какая же Ты хитрая, коварная и бесстыдная самка слина!

— За что Вы так ненавидите меня?

— Ты думаешь, что я не вижу твоего притворства, твоего обмана? — закричал мужчина.

— Вы думаете, что все это — только потому, что я не хочу умирать? — заплакала она. — Вы думаете, что все это — только потому, что я не хочу быть выброшенной в Прерии?

— Да!

— Нет. Нет!

— Разве нет? — спросил он.

— Нет! — крикнула она сквозь слезы.

— Говори, — приказал Сэйбар со злостью в голосе. — Ты начинаешь меня утомлять.

— Но я — рабыня, — испуганно сказала она, и умоляюще посмотрела на меня, словно прося помощи.

— Это значит, что Ты, жалкая порабощенная девка, должна говорить правду, — объяснил я.

Она опустила голову и дернулась в своих путах.

— Я что, должен повторить приказ? — нетерпеливо поинтересовался Сэйбар.

Она подняла голову, и плача сказала:

— Я — рабыня, и я должна говорить правду. Простите меня. Я прошу Вас. Простите мне. Избейте меня, если Вы хотите.

— Да?

— Я хочу вашего прикосновения, — призналась она. — Я прошу этого!

— Бесстыдная рабыня, — проворчал он.

— Но ведь рабыня может, и должна быть таковой, — улыбнулась она.

Он молчал и пристально смотрел на стоящую перед ним женщину.

— Вот уже два года, как я хочу быть вашей рабыней, быть покорной вашим желаниям, принадлежать вам, и если Вы пожелаете, терпеть вашу плеть.

— Лживая рабыня, — раздраженно сказал Сэйбар.

— Я хочу повиноваться вам, — сказала она.

— Лживая рабыня!

— Я люблю Вас, — вдруг заявила она.

— Лгунья!

— Увы, как я могу убедить Вас?

— Ты не сможешь! — крикнул он.

— Как же я смогу это сделать, если Вы не разрешаете мне это?

— Положи свои руки на ее тело, — велел я Сэйбару.

— Я люблю Вас, — повторила она.

Я потрогал ее и сказал:

— Она говорит правду.

— Я люблю Вас, — всхлипнула она. — Поцелуйте меня, а потом выгоняйте меня, если хотите. Я пойду с радостью, если таково будет ваше желание.

И Сэйбар все-таки поцеловал ее. Я было улыбнулся, но вдруг он с гневным и разочарованным криком, ударил ее по лицу, так что она завалилась на бок на земляной пол.

— Вы действительно думаете, что она говорит правду? — спросил он меня.

— Да, — кивнул я. — и на твоем месте я бы испытал ее, посмотрел, как она будет служить. Ну а если она не оправдает доверия, то выгнать ее за ворота никогда не поздно.

Сэйбар пнул женщину, и грубо спросил:

— Как тебя зовут?

— У меня нет еще имени.

— Это — подходящий ответ, — усмехнулся я.

— Ответ рабыни? — спросил Сэйбар.

— Да, — кивнул я.

— Ты думаешь, что она — на самом деле рабыня? — еще сомневался Сэйбар.

— Да. Для меня это очевидно. Теперь весь вопрос в том, интересна ли она тебе.

Сэйбар посмотрел вниз, на лежащую на боку нагую женщину.

— Каково подходящее имя для рабыни?

— Тука, — предложил я. — Неплохое имя.

«Tuka» — весьма распространенное рабское имя на Горе. Оно простое, чувственное и сочное. Большинство гореанских рабовладельцев, вероятно, знало одну или более девушек с таким именем.

— Ты — Тука, — назвал ее Сэйбар.

— Я — Тука, — прошептала со счастливо улыбкой, названная рабыня.

— На колени, — скомандовал Сэйбар, и женщина, извиваясь в своих путах, поднялась на колени.

Она смотрела на него с любовью в глазах. Он тоже смотрел на нее, и в выражении его лица, как это ни странно, читалась невероятная нежность. Я видел, что ему стоит принять меры против слабости. Но я чувствовал уверенность, что он так и сделает. Уж кто-кто, а он слишком хорошо знал о проблемах и результатах, связанных с такой слабостью. И эти результаты, в конечном счете, оказываются трагичными для благосостояния обоих полов.

— Ну что, мне идти, открывать ворота? — спросил мужчина от двери.

— Нет, не надо, — отмахнулся Сэйбар. — Я решил оставить рабыню, по крайней мере, на какое-то время.

Мужчины и женщины в вигваме приветствовали это решение. Мира стремглав бросилась к Туке и поцеловала ее.

— Неплохо получилось, — похвалил я Сэйбара.

— Я — рабыня. Я — ваша рабыня, — заявила темноволосая девушка, опускаясь на колени перед Морковью.

— Я — рабыня. Я — ваша рабыня, — не отставая о подруги, признала блондинка, становясь на колени перед Капустой.

Одна за другой женщины Ваниямпи, робко и красиво, вставали на колени перед выбранными мужчинами, порабощая сами себя, и этим превращая мужчин в своих владельцев. Мне оставалось только надеяться, что они хорошо осознавали, что они делали, поскольку теперь они навсегда становились рабынями.

Мужчины и женщины, вскрикивая от удовольствия, со слезами в глазах от нахлынувших эмоций, целовались, трогали и любили друг друга.

— Мы можем забрать трупы Желтых Ножей, — предложил Кувигнака Сэйбару. — Мы разрубим их и разбросаем в степи. Так что никто не узнает, что они встретили свой конец здесь.

— Это было бы полезно для нас, — признал Сэйбар.