Почему Беларусь не Прибалтика

Евразийский союз таким образом становится материковым ядром новой интеграции — становым хребтом, на который крепится «Большая Евразия». Взаимодействие с ЕАЭС становится необходимостью с учётом тех колоссальных дивидендов, которые в перспективе несёт Экономический пояс Шёлкового пути.

«Субъектность Евразии в мировых делах может быть основана в первую очередь на реализации масштабных экономических проектов, которые свяжут регион воедино», — пишет российский экономист, профессор Санкт-Петербургского государственного университета Николай Межевич[32]. К 2019 году в рамках ЕАЭС планируется создать общий электроэнергетический рынок, к 2022 году — общие финансовые регуляторы, в 2024–2025 годах — общий рынок энергоносителей. В перспективе евразийская интеграция позволит создать единую кольцевую энергосистему Центральной Евразии, включающую Сибирь, Казахстан, страны Центральной Азии и западные районы Китая.

Приоритетным является вопрос о взаимодействии евразийских международных проектов с Европой — ведь одной из задач «Нового Шёлкового пути» является доставка китайских товаров в Европу.

И в связи с этим резко возрастает роль Беларуси как участника ЕАЭС, выбранного Китаем в качестве стратегического партнёра в Восточной Европе.

«Сотрудничество ЕС с Китаем сфокусировано в основном на инвестициях. Но Шёлковый путь представляет собой новый вызов, так как он предполагает связать Китай через Центральную Азию с рынками (Юго-)Восточной Европы. Недавний саммит в формате «16+1» в Риге — сигнал для Брюсселя: Евросоюзу нужно более серьёзно подходить к торговым и инвестиционным отношениям с Китаем и поднять их на более высокий уровень. Участие Белоруссии в качестве наблюдателя говорит о перспективах привлечения стран Восточного партнёрства», — пишет нидерландский экономгеограф, ведущий научный сотрудник Института международных отношений Клингендаль Тони ван дер Тогт[33].

Формат «16+1» — это региональная инициатива Китая, направленная на сближение и налаживание сотрудничества в сфере транспорта, финансов, науки, культуры, образования и инвестиций со странами Центральной и Восточной Европы. С европейской стороны в формате участвуют Албания, Болгария, Босния и Герцеговина, Венгрия, Латвия, Литва, Македония, Польша, Румыния, Сербия, Словакия, Словения, Хорватия, Черногория, Чехия и Эстония. Приоритетными областями сотрудничества с этими странами Китай определяет инфраструктуру, высокие технологии и «зелёные технологии».

Первый саммит формата «16+1» прошёл в 2012 году в Варшаве, второй — в 2016 году в Риге. Для стран ЦВЕ «16+1» — это во многом экспериментальный проект выстраивания отношений с Востоком вне рамок Европейского союза. Но здесь обнаруживается фундаментальное противоречие между попытками заработать на сотрудничестве с Китаем и международной политикой восточных европейцев.

Как страны Центральной и Восточной Европы и особенно страны Прибалтики намерены наладить стратегическое партнёрство Евросоюза с Китаем, разрушая при этом стратегическое партнёрство Евросоюза с Москвой, проводя политику «сдерживания России» и разрывая старые связи с восточным соседом?

Северный коридор «Великого Шёлкового пути 2.0» (а другие коридоры для Прибалтики, в силу её географического положения, неактуальны) идёт из Китая через Казахстан, Россию, Беларусь, то есть через страны Евразийского экономического союза. Сопряжение ЕАЭС с проектом «Нового Шёлкового пути» давно подтверждено официально. Однако Литва, Латвия и Эстония не признают ЕАЭС и призывают не признавать существования Евразийского экономического союза западных союзников, занимаясь демонизацией евразийской интеграции и называя её «возрождением имперских амбиций Кремля», — о каком стратегическом сотрудничестве с Китаем в транзитной сфере и участии в проекте «Нового Шёлкового пути» прибалтийские политики, в таком случае, могут говорить?

Из надежд Прибалтики на получение нового импульса к развитию за счёт стратегического сотрудничества с Китаем выходит очевидная бессмыслица в том случае, если налаживать это сотрудничество Вильнюс, Рига и Таллин намерены, продолжая в то же время свою антироссийскую политику.

В более широком смысле невозможно и стратегическое сотрудничество всего Евросоюза с Китаем при сохранении политики «сдерживания России» и продолжении демонстративного игнорирования евразийской интеграции и отказа признавать ЕАЭС. В первую очередь это стратегическое сотрудничество невозможно в транзитной сфере — в рамках проекта «Нового Шёлкового пути». От «сдерживания России» Европейскому союзу неизбежно придётся рано или поздно отказываться и начинать возвращение к партнёрским отношениям, в перспективе предполагающим стратегическое партнёрство России и ЕС.