Почему любовь ранит? Социологическое объяснение

Интернет стал организован как рынок, где вы можете сравнить достоинства и «ценности», присущие людям, и отдать предпочтение «самой выгодной сделке». Ценности, присущие людям, включают социально-экономические достижения и уровень образования, а также их внешний вид, психологический склад и направленность образа жизни.

Интернет ставит каждого человека, ищущего партнера на открытом рынке, в открытую конкуренцию с другими, тем самым радикализируя представление о том, что можно и нужно улучшить свои романтические условия и что (потенциальные или фактические) партнеры в высшей степени взаимозаменяемы. Язык рынка проник и в печатные издания, например: «Говоря языком маркетинга, женщины в сфере интернет-знакомств сталкиваются с ошеломляющим выбором. Это закон спроса и предложения»[451]. Или: «Интернет-знакомства — это лотерея. <…> Поэтому, чтобы успешно разрекламировать себя перед этими женщинами, следует найти способы выгодно отличатся от других мужчин»[452].

Проникновение языка и методов маркетинга в сферу межличностных отношений знаменует переход к технологиям взаимозаменяемости, т. е. к технологиям, которые расширяют круг выбора, позволяют быстро переходить от одного партнера к другому и устанавливают критерии сравнения партнеров и сравнения себя с другими. Такая практика оценки вступает в противоречие с концепцией любви, в которой нельзя постичь или познать другого человека рациональными методами, которая, можно даже сказать, составляет парадигму определенной модели отношений. По определению Жака Дерриды:

Структура моего отношения к другому представляет собой «отношение без отношения». Это отношение, в котором другой остается абсолютно трансцендентным. Я не могу дотянуться до него. Мне неведом его внутренний мир… Но это не препятствие, а условие любви, дружбы, а также войны, это условие отношения к другому[453].

Такое представление о любимом человеке — трансцендентном и несоизмеримом — все больше и больше утрачивается под натиском идеологии и технологий выбора.

Это, в свою очередь, говорит о том, что одновременно и любовь, и здравый рассудок стали рационализированными в том плане, что наши рассудительные предшественники имели довольно неразвитую форму рациональности при выборе любви и брака по сравнению с нашей. Технологии выбора отмечают исчезновение нерациональных способов выбора партнера, преимущественно ориентированных на конкретных людей, в которых эмоции приведены в действие небольшим количеством знаний или информации о них и в которых романтические партнеры рассматриваются как уникальные сущности, а не как единицы, измеряемые по высоко познаваемым критериям и сравниваемые друг с другом.

Однако необходимо сделать оговорку: описывая влияние рационализации на романтические отношения, мы должны помнить о необходимости провести грань между ее различными источниками. Например, феминизм и научную терминологию объединяет общая цель контроля над отношениями, превращение их в объект процедур и правил и отнесение их к абстрактным принципам и процедурам, обусловленным правовой и экономической сферами. Тем не менее феминизм и рационализация любви с помощью капиталистической науки и технологии имеют важные и отличающиеся последствия для политики чувств. Феминизм создает методы контроля, которые позволяют личности контролировать неравенство возможностей для создания в итоге равных диалогических отношений. Капиталистическая рационализация, напротив, воспроизводит и оправдывает неравенство, создавая техники для классификации партнеров и для удовлетворения потребностей и предпочтений (т. е. закрепляя их в жестких рамках). Феминистская практика выступает против любой инструментализации тел и личностей; в отличие от этого практика выбора, основанная на лексике и эмоциональной грамматике рынка, не препятствует, а даже поощряет инструментализацию. Тем не менее то, что должно быть дифференцировано с точки зрения правовых норм, не всегда может быть дифференцировано как культурная практика, поскольку научный язык, феминизм и интернет-технологии — все это способствует разрушению эротической связи с помощью формальных правил, предоставляемых системами научных знаний, технологиями и договорным процедурализмом. Я утверждаю, что этот тройственный процесс рационализации глубоко изменил природу романтического желания и природу романтической веры.

Чувственная любовь и ирония