Почему любовь ранит? Социологическое объяснение

Любовь рассматривалась философами как форма безумия[290]; впрочем, это особая форма безумия, ибо ее сила проистекает из того факта, что она повышает самомнение и обеспечивает личность возросшим осознанием собственной силы. Романтическая любовь улучшает самооценку, давая возможность посмотреть на себя влюбленными глазами другого человека. Процитируем Гете в связи с этим. Вертер, его персонаж, говорит: «Она любит меня! Каким бесценным показался я сам себе! Как я… тебе я могу в этом признаться, ведь ты понимаешь, о чем я… как я благоговею перед собой с тех пор, как узнал, что она любит меня!»[291]. Когда любишь, не обращаешь внимания на недостатки другого. Как иронично заметил Дэвид Юм: «Охваченный вожделением, чувствует, по крайней мере, минутное благоволение к объекту своей страсти, воображая ее при этом более красивой, чем обычно»[292]. Саймон Блэкберн замечает, что «влюбленные совсем не слепы. Они прекрасно видят целлюлит, бородавки и косоглазие друг друга, но вот что странно, они не обращают на них внимания и даже могут найти их очаровательными»[293]. Такое снисхождение присуще любви и приводит к тому, что самооценка объекта любви значительно повышается (на время). Фрейда также заинтересовал этот факт: «Нас всегда поражал феномен завышенной сексуальной оценки — дело в том, что объект любви обладает определенной долей свободы от критики и все его особенности и характерные черты ценятся намного выше, чем у людей, которых не любят, или выше его собственных особенностей и черт в то время, когда он не был любим»[294].

По мнению Ницше, чувство значимости усиливает не тот факт, что человек является объектом некритического внимания другого, скорее сам акт любви усиливает его жизненную энергию: «Человек кажется преображенным, более сильным, более богатым, более совершенным… Дело не только в том, меняется ощущение ценности; любимый человек ценится гораздо выше»[295]. Как говорит Саймон Блэкберн:

Влюбленный создает в воображении не только объект своего желания, но и самого себя, подобно людям, которые обхватывают себя руками, глядя на летящие контрфорсы, и раскачиваются взад-вперед, воображая, что они находятся в море. Поэзия или притворство могут взять верх над личностью, и хоть на некоторое время мы становимся тем, кем себя представляем[296].

Независимо от того, что рассматривается более пристально: отсутствие критики или жизненная сила акта любви, существует, по-видимому, согласие, что быть влюбленным означает преодолеть ощущение обычной неприметности и обрести чувство неповторимости и возросшее чувство собственного достоинства.

Таким образом, любовь повышает самомнение. Быть любимым и любящим, невзирая на недостатки, представляется основной составляющей чувства любви в самых различных социально-исторических контекстах. Тем не менее я утверждаю, что чувство собственной значимости, которое дарует любовь в современных отношениях, имеет особое, критически важное значение именно потому, что в эпоху царящего индивидуализма речь идет об установлении самооценки, и потому, что давление на самоопределение и развитие чувства собственной неповторимости значительно возросло в настоящее время. Иначе говоря, какую бы субъективную оценку любовь ни обеспечивала в прошлом, эта оценка не играла социальной роли и не заменяла социального признания (за исключением случаев социальной мобильности, когда человек более высокого класса вступал в брак с представителем более низкого класса). Романтическое признание имело менее выраженный социологический характер. Я утверждаю, что именно структура признания изменилась в современных романтических отношениях, а само признание стало глубже и шире, чем когда-либо прежде.

От классового признания к признанию личности