Почему любовь уходит? Социология негативных отношений

Главный герой фильма, Брэндон, одержим сексом. Он злоупотребляет порнографией, часто нанимает проституток и является приверженцем быстрых случайных связей. Ему нравится коллега, и в течение фильма становится ясно, что это для него единственная возможность обрести более глубокие и серьезные отношения. Однако на свидании с ней у него пропадает эрекция. После ее ухода он занимается неистовым сексом с проституткой, что заставляет зрителя задуматься о том мучительном пути, по которому независимыми друг от друга маршрутами следуют сексуальность и эмоциональность, не способные больше соединиться. Брэндон пребывает в новом сексуальном режиме, где технологии, визуальность (поток порнографических изображений, доступных благодаря интернету) и частая сменяемость безымянных партнеров превращают тело в единственный источник субъектности, активно дистанцировавшийся от того, что традиционно считалось желанием, индивидуальностью и эмоциями. В этой истории трудно сказать, остается ли Брэндон «субъектом», поскольку его тело, похоже, обрело независимость, ускользающую от его собственного эмоционального волеизъявления. Более того, учитывая его неспособность встречаться с другими субъектами — женщины, с которыми он может взаимодействовать, являются для него лишь сексуальными объектами — также неясно, насколько он сам является субъектом. Мы можем сказать, что Брэндон как типичный современный субъект переживает свой интенсивный скопический режим сексуального потребления как вызывающую зависимость форму самоутверждения, гиперсубъективности. Подобное самоутверждение также является повторяющейся практикой отказа от выбора, который обладает широким разнообразием институциональной поддержки: технологической, визуальной и человеческой в виде дешевых сексуальных услуг. С другой стороны, эмоции практически не имеют внешней институциональной опоры, которая могла бы организовать их в то, что Энн Свидлер назвала планом действий³⁸⁹. Таким образом, потребительская сексуальность, использующая технологии, в настоящее время является глубоко укоренившейся организованной сферой действия, особенно для мужчин, которые являются активными потребителями порнографии и сексуальных услуг, создавая расщепленные формы личности. Сексуальная, технологическая и потребительская сущности человека объединены в единую мощную матрицу, практически отделенную от его эмоциональной сущности. Индивидуальность в центре этих процессов одновременно овеществляется и становится объектом овеществления.

Женский сексуальный опыт не менее запутан и расщеплен. Учитывая, что сексуальность стала сферой проявления «женской силы», женщины воспринимают ее как источник независимости и наслаждаются ощущением своей сексуальной власти над мужчинами, однако сексуальные контакты по-прежнему изобилуют угрозами женской самооценке. Практически невозможно отличить овеществление от признания, поскольку ценность женщины во многом определяется ее сексуальной привлекательностью и сексуальной компетентностью. Гиперсубъективность, таким образом, сопутствует процессам овеществления (себя и других), и оба они влекут за собой то, что я назвала бы фундаментальной онтологической неуверенностью в отношении статуса субъекта: Кто является сексуальным субъектом? С кем желают взаимодействовать мужчины или женщины — с субъектами или объектами? На это трудно дать ответ.

Онтологическая неуверенность определяется рядом многочисленных факторов: расщеплением желания в направлении сексуальности, эмоциональности и потребительского образа жизни, формированием индивидуальности и отношением к ней как к визуальному представлению, оцениванием с помощью эталонных стандартов красоты, знакомством с другими людьми с помощью визуализированного сексуального рынка, движимого конкуренцией, и парцелляцией тел (которая изолирует сексуальное взаимодействие как от целых, не разделенных на фрагменты тел, так и от индивидуальности личности) — все это создает трудности в формировании устойчивого ощущения собственной ценности у женщин.