Почему люди разные. Научный взгляд на человеческую индивидуальность

В разговоре об обонятельных способностях разных животных полезно понять, какие задачи им приходится решать с помощью запаха и как эти задачи менялись в ходе эволюции. Дельфины, похоже, вообще не имеют обоняния[294]. Однако это не просто результат жизни в воде, поскольку лосось по запаху находит нужную реку во время нереста[295] и, вероятно, имеет самый чуткий нюх среди животных. Мыши чувствуют в мышиной моче запахи, передающие им социальную информацию, которых мы не ощущаем. Даже одно и то же пахучее вещество может иметь разные врожденные значения для животных: запах хищника – 2-фенилэтиламин – отвратителен для мышей, но служит сексуальным феромоном у тигров; запах падали – молекулы путресцина и кадаверина – вызывают отвращение у мышей, но привлекательны для падальщиков, таких как стервятники. Каждый вид имеет свой набор решений, основанных на обонятельной информации; их обоняние, от носа до мозга, таково, чтобы поддерживать эти решения.

У человека около 400 генов, кодирующих функциональные обонятельные рецепторы, и еще около 600 псевдогенов, утративших свою функцию. Предположительно, обонятельные псевдогены обнаруживали запахи, которые были важны в жизни наших предков, но сегодня уже неважны. Если сравнить гены разных животных, можно подсчитать, что у человека около 60 % псевдогенов. У наших родственников-приматов с трехцветным зрением – шимпанзе, горилл и макак-резусов – около 30 % псевдогенов, в то время как у приматов с двухцветным зрением – беличьих обезьян и игрунок – псевдогенов всего около 18 %. Это наблюдение навело эволюционного биолога Йоава Гилада и его коллег на мысль, что развитие трехцветного зрения ослабило давление эволюционного отбора на обоняние, и поэтому мы утратили большое число генов обонятельных рецепторов[296]. Например, можно предположить, что улучшенное трехцветное зрение помогает в поиске спелых плодов, которые раньше приходилось вынюхивать благодаря более широкому диапазону рецепторов запаха.

■ ■ ■

В среднем люди хорошо распознают слабые запахи и неплохо отличают один запах от другого, но когда дело доходит до наименования даже знакомых запахов, мы даем маху. Представьте, что я пробрался к вам домой и устроил набег на ваш холодильник и ванную комнату в поисках знакомых предметов с запахами – еды, напитков, косметики, лекарств. Потом завязал бы вам глаза и размахивал предметами перед вашим носом, чтобы вы хорошенько понюхали. Как вы думаете, сколько предметов вы могли бы правильно назвать? Судя по результатам лабораторных экспериментов, от 20 до 50 %, с лучшим результатом для молодых людей и постепенным снижением с возрастом. Эти показатели падают еще больше в случае незнакомых запахов[297]. Для сравнения, если бы я просил вас назвать знакомые объекты, показывая их, вы бы, скорее всего, ответили почти со 100 %-ной точностью. Зрение легко вызывает в памяти названия предметов, а запах совсем не так надежен[298].

Наши посредственные способности определять запахи, скорее всего, связаны со слабым умением их описать. В большинстве языков описания запахов привязаны к его источнику: например, аромат виски можно назвать дымным или торфяным. Вино может быть с ароматом груши, тропических фруктов, табака или травы. Важно, что все эти описания запахов относятся к определенному источнику – объекту или процессу. В большинстве языков нет абстрактных терминов для обозначения запахов, в отличие от цвета. Помидор, фейерверк и знак “стоп” – все они красные, и название цвета не содержит явных отсылок на объекты, разделяющие это свойство. “Красный” – абстрактное слово, в то время как “пахнет бананом” – указание на источник[299]. Если бы мы называли цвета, как запахи, мы бы описали американский флаг так: на чередующихся полосах вишни и облаков небесный прямоугольник со звездами цвета облаков”.