Почему мама хочет напиться

Сэм и Ханна пришли к двум часам дня. Сэм добился своего – Софи и Тоби праздновали Рождество с ним, причем не столько потому, что Робин опомнился и решил поступить правильно, сколько потому, что его в последний момент пригласили отпраздновать Рождество на яхте у друга в Карибском море. Сэм немного посквернословил о вышеупомянутом «друге», но в целом он был просто рад, что празднует Рождество с детьми. У Ханны также было двое детей, Эмили и Лукас, которые, несмотря на то, что половина их генов принадлежит засранцу Дэну, как правило, вежливы, приятны и чисты.

Персефона плакала в течение часа из-за того, что хотела исполнить свой «подарок», а Гулливер бормотал все более угрожающие латинские фразы самому себе. Я уже сомневалась, что это были его сонеты, а не какое-то адское проклятие на всех нас (когда я поделилась опасениями с Саймоном, он сказал, что Гулливеру будет трудно придумать проклятие, которое превзошло бы беды от ссущих на диваны детей Луизы). Раз уж все теперь в сборе, можно и обменяться подарками.

Был только один неловкий момент, когда Цедрик решил, что будет аккомпанировать выступлению Персефоны, изображая игру на ударных, чем вызвал дальнейшие слезы и истеричный вопль Персефоны: «Маааамааа, этот грязный мальчик хочет все испортить!» Но в целом, мы довольно мило обменялись своими недорогими подарками, купленными у святого алтаря местного торгового центра.

Луиза продолжала предлагать сеансы в качестве подарков, а Джессика даже поперхнулась орешком и побагровела, когда Луиза объявила, что хочет подарить Джессике сеанс рефлексологии прямо здесь и сейчас. Джессика платит «изумительной миниатюрной женщине» на Харли-стрит сумму, примерно эквивалентную моей ипотеке за еженедельные сеансы рефлексотерапии, и ни за что на свете она бы не стала терпеть на себе грязные лапы Луизы.

В конце концов к четырем часам я накрыла стол, проведя добрый час за беседой с Сэмом и Ханной на кухне за бутылкой вина Джессики (по общему признанию восхитительного), которое мне удалось высвободить из цепких объятий Луизы.

Детей мы посадили на кухне за игровые столики и приготовили для них пластиковую посуду. Я швырнула им еду и быстро закрыла за собой дверь, чтобы не слышать воплей о том, как несправедливо оставлять их одних тут, пока все взрослые едят в гостиной. Луиза подождала, пока все соберутся вокруг стола, и громко сказала:

– Я думаю, это прекрасно, что ты разрешаешь детям заниматься творчеством и разрисовывать мебель, Эллен, но как жаль, что они добрались и до бабушкиного чудесного серванта.

– Не переживай, Луиза! – огрызнулась Джессика. – Мы владеем только своими душами; сервант – это просто вещь!

Я не могу сказать наверняка, защищала ли меня сейчас Джессика из верности или же просто ее бесила Луиза, которая вылакала все особое вино… но в любом случае я была ей благодарна.

К восьми вечера все, кроме Нила (который был за рулем), напились. Старшие дети тоже слегка покачивались, мне кажется, что они тоже чего-то да подвыпили втихую, пока были заперты на кухне. Все единогласно решили приступить к чаю спустя всего час после ужина. Мы с Джессикой настояли на том, чтобы все продегустировали нашу свеклу с закрытыми глазами. Все выглядели немного испуганными, когда мы с Джессикой запели нашу «песню Священной Свеклы», которую мы сочинили двадцать лет назад, а затем прорычали: «Ну пробуйте же, какая лучше?» Все единогласно согласились, что и моя, и свекла Джессики были «восхитительными». Тогда уже наступил наш с Джессикой черед пробовать, после чего мы обе расхохотались и пришли к выводу, что и то, и то – отвратительно, ведь это же маринованная, блин, свекла.

К 10 часам вечера мы с Джессикой даже подружились.

– Мы шештры, – невнятно проговорила Джессика. – И я тебя люблюю. Першефона, уйди отсюда, посмотри мультики, виджишь, я расссговариваю с тетей Эллен. Я так рада, что ты устроила Рождешство, Эллен, мы прям как настоящая семья. Все они… – она неопределенно махнула рукой в сторону лежащих на полу в коматозном состоянии Луизы и Бардо (Саймон и Луиза устроили обязательный семейный рождественский скандал, поспорив о том, кого родители любят больше. Их родители только что звонили из Франции на номер Саймона и поздравили нас всех с Рождеством, но не позвонили Луизе отдельно. Она топала ногами, а Саймон сказал ей, что в детстве мечтал, чтобы ее отдали в детдом, потом они оба хлопали дверьми и вообще вели себя как капризные дети), Сэма, Ханны, Нила и Саймона, которые пытались играть в «Кто хочет стать миллионером?» и разбежавшихся по своим уголкам детей, уставившихся в свои телефоны/планшеты.

– …Так мило. Таким и должно быть Рождешство. Эх, ххотела бы я быть такой, как ты. Жжаль, что я не могу не париться по жжжизни, как ты.