Почему мама хочет напиться

22:00. Вспомнила, что дети до сих пор не в кроватях. Накричала на них, чтобы шли спать. Наконец, выхватила у них все девайсы и прокричала, что они больше никогда, НИКОГДА (!) не увидят их снова. Саймон развалился на диване и храпел. Я уложила детей спать и попробовала переключить канал, лишь бы не смотреть дурацкую передачу мужа. Саймон, который беспробудно храпел последние два часа, сразу же проснулся и прогудел: «Ну я же смотрю!»

1:00. Наконец-то, пошатываясь, потопала в кровать. Я выпила немного больше, чем предполагала. Сказала Саймону отвалить, когда он снова начал лезть в причинные места.

Воскресенье – очень похоже на субботу, но без прогулки, никто бы не пережил таких радостей два дня подряд. Саймон снова прячется в своем сарае, а я отчаянно загружаю стиральную машинку неимоверным количеством грязного белья и параллельно ору на детей. Ссоры из-за того, что надо ложиться спать, сегодня начались раньше, потому что завтра рано вставать в школу. Дети кричат, что несправедливо укладывать их спать в 8 вечера, ведь все их одноклассники играют в компьютер до полуночи.

Четверг, 17 марта

Саймон наконец соизволил упомянуть о моем совсем малозначительном поступке – погашении долгов по чертовым кредитам. Я думала, он будет куда довольнее. Оказалось, как я и подозревала, сначала он подумал, что я натворила нечто ужасное, чтобы добыть эти деньги, что совсем не лестно. Затем он обвинил меня в том, что я намеренно умолчала о своей богатенькой двоюродной бабушке, которая оставила мне наследство. Когда я рассказала ему, что сама заработала эти деньги, потому что вообще-то я умная, он подозрительно притих.

Я не сразу заметила, что он замолчал, потому что слишком рьяно хвалилась своими умениями и амбициями и показывала ему, сколько человек еще купили мое приложение в январе. В феврале было 40 000 человек, и в марте столько же, а это значит, что мы можем рассчитывать еще на 60 000 фунтов, и что мы будем делать со всеми этими деньгами? Мы могли бы поехать в волшебный отпуск или купить машину, а может, даже две. Или можно было бы сделать и то и другое! Разве это не прекрасно?

Саймон просто пробурчал что-то себе под нос и сказал: «А как насчет налогов, Эллен? Надо обратиться в налоговую и выплачивать 40 % дохода».

– И это все, что ты можешь сказать? «А как насчет налогов?» Даже если и придется платить 40 %, нам все равно капнет 30 000 фунтов стерлингов! Пускай они там делают что хотят в налоговой, нам-то все равно придет сумма, которая может изменить нашу жизнь!

– Я имею в виду, если ты оформишь себе ИП, то тогда не придется…

– Пошел на хрен со своим долбанным ИП! Ты что, не видишь, что я провернула? Ради НАС? И это несмотря на то, что ты убеждал меня, что это бредовая затея и ничего не выйдет.

– И что я должен сказать? «Ты молодец, что провернула это все»?

– Да, именно это я и ожидала услышать, а не твои негативные рассуждения про налоги и ИП, в которых снова чувствуется твое отношение ко мне, как к глупой маленькой девочке, которая не умеет обращаться с финансами и вот-вот спустит все деньги на новые туфли.

– Ну конечно же я рад за тебя! Это правда здорово. И ты совсем не глупая, хотя ты сама знаешь, что с деньгами ты обращаться не умеешь. Ты ведь сама всегда говорила, что воспринимаешь кредитные карты как бесплатные деньги, и ты правда покупаешь слишком много обуви.

– Саймон, я-то уже подумала, что ты меня начал хвалить!

– Я и хвалю! Просто ты… Ну… – он замолчал на минуту и опустил глаза, избегая моего взгляда. – Значит, я тебе буду больше не нужен, да?

– Не нужен? В смысле? Ты о чем? – спросила я, совсем сбитая с толку.

– Я ведь тебе никогда особо не был нужен, я всегда боялся, что ты бросишь меня. Ты могла бы заполучить любого, но выбрала меня. И я всегда боялся, что однажды ты проснешься и подумаешь: «И что я вообще делаю с этим парнем?» И бросишь меня.

– Ты говнюк, – рявкнула я. – Ты эгоистичный говнюк. Мы ведь даже не о тебе говорили! Ты вообще адекватный? Ханна только вчера говорила о том, что все девушки в Эдинбурге были влюблены в тебя.

Саймон немного оживился.

– Ооо, правда что ли? Кто например? Это та блондинка с большими сиськами, да? Как там ее зовут? Сэди? Я всегда замечал, что она посматривает на меня. Я ей нравился?

– Заткнись, Саймон. С чего ты взял, что я брошу тебя? Почему ты не радуешься, что у нас появились ЭТИ РАСПРЕКРАСНЫЕ ДЕНЕЖКИ, КОТОРЫЕ Я ЗАРАБОТАЛА ДЛЯ НАС? А вообще, раз тебе они не нужны, то я пойду и накуплю себе еще обуви, вот увидишь!

– Да я радуюсь. Я тобой горжусь. Просто за последние несколько лет дела у нас шли не очень гладко, и тогда я думал: «Ну, по крайней мере, Эллен не может позволить себе бросить меня сейчас, у нас слишком мало денег на развод». Глупо, я знаю. – Он опустил глаза, пока ждал моего ответа. Наверное, надеялся, что я подобрею и скажу, что он не такой уж и говнюк.

Вместо этого я ответила:

– Да, очень глупо. Очень, очень глупо, – а потом спросила: – Что я такого делала, раз ты решил, что я хочу с тобой развестись?