Почему Мангышлак

Ракушечный ковер тихо шелестел у нас под ногами и приятно пружинил. Делясь впечатлениями и перешучиваясь, мы одолели примерно половину пути, как вдруг наш сын заметил змею. Она была невелика, имела зеленоватый цвет и улепетывала зигзагообразными движениями прямо из-под ног.

Из литературы мне было известно, что на побережье Каспия обитает четыре вида змей и ни один не является ядовитым. Правда, водяной полоз, хоть и не ядовит, но достаточно агрессивен, однако встреченная змейка явно не тянула на полоза. Скорее это был водяной ужик или медянка. Последнее, впрочем, вряд ли.

Вскоре мы увидели еще одну зеленовато-серую змейку. Она, как и первая, удирала от нас. Затем мы увидели змею покрупнее. Она величаво, с полным достоинством, ползла к морю, совершенно не обращая на нас внимания.

А затем началось.

К тому моменту, как мы дошли до Чёрных камней, приходилось каждую секунду быть настороже. Змей появилось столько, что порой невозможно было пройти и пяти метров, чтобы не изменить траекторию движения. Иначе бы мы рисковали наступить на какого-либо гада. Мелкие и крупные, светлые и темные, бурые и пятнистые, они были везде.

Одни лежали свернувшись, другие ползли к морю, третьи выползали из моря, четвертые улепетывали из-под ног, пятые при нашем приближении зарывались в песок. Чем ниже садилось солнце, тем змей становилось больше. Похоже, наступала пора их вечерней охоты.

Вскоре мы научились выбирать места, где меньше змей. Они с большей охотой ползали по песчаным участкам, нежели по ракушечным. Наконец мы добрались до нашего ракушечного пляжа и выдохнули. Здесь тоже встречались змеи (наш глазомер к тому времени пообвыкся и теперь мог их выделять), но их количество измерялось единицами, а не десятками и сотнями, как немного севернее. Подумаешь, несколько змей! Несколько змей это тьфу!

Искупавшись еще разок мы решили подниматься на обрыв, к машине. Пока мы купались, пара змей уже проявила любопытство к неосмотрительно брошенным нами на песок вещам. Осторожно перетряхивая одежду, под одной майкой мы обнаружили небольшую змейку. Застигнутая врасплох, она крутнулась на месте и вдруг исчезла в ракушках, как не бывало. Из воды тем временем тоже появлялись головы охотящихся ужиков. Змеи, медленно, но верно оккупировали и наш пляж.

Что ж, стало быть, и нам пора. Спасибо этому дому, пойдем к другому. Здесь мы только гости. Тем более и солнце бражной лоханью уже низко нависало над морем, будто желая из него зачерпнуть. Через двадцать минут, обсохшие, посвежевшие, мы уже были на уступе возле машины и готовили ужин.

Ужинали мы с видом на совершенно царский закат. Закат на море всегда красив, но чаще всего его видишь почти что с воды, с кромки моря.

Это красиво, нет спору, но еще красивее наблюдать морской закат с высоты. Ты как бы возвышаешься над водной гладью, а солнце заходит в море ниже твоего взгляда, и поэтому ты видишь весь закат до самого последнего, самого крохотного луча. С воды это выглядит не так эффектно.

Но самый красивый вид на морской закат – с плато. Когда ровная поверхность обширным уступом обрывается в море. Когда ты наблюдаешь закат просто на горе, да пускай и в Крыму, закатные лучи освещают склоны, скалы, рельеф перед тобой, за тобой, над тобой – и это, конечно, прекрасно. Сколько красок и оттенков играет кругом в этот миг. Какими переливами и игривыми соцветиями заходится безжизненная до того фактура камня!

Однако же это все не то. А вот когда ты сидишь на скальном уступе огромного плато, и за спиной твоей отсутствует всяческий рельеф, за спиной твоей лишь тысячи километров степей и пустынь – вот тогда это именно что королевский закат. Солнце далеко-далеко и глубоко внизу отдает этой обрывистой стене весь свет, до самого последнего луча, но стена, безмолвная и безучастная каменная эта глыбища, вдруг пропускает весь этот свет за себя, в степь, в мир.

Она не заслоняет собой последний этот свет, последний луч – она вдруг оборачивается поверхностью теплой, ласковой материнской ладони и несет его дальше, всему живому, всякому простору. И в великой этой жертвенности, в великой этой заботе вдруг по-иному видятся доселе безнадежно мертвые пустынные пространства, и все обретает смысл.

И теперь мы сидели и завороженно глядели на закат. Кто делал фото, кто снимал видео, а я просто сидел здесь, на уступе над Каспием, почти что «на красивом холме», и те же самые мысли приходили мне в голову, что и герою одноименной песни:

Что дело не в деньгах и не в количестве женщин,
и не в старом фольклоре и не в новой волне.

И сходило с меня все наносное, будто отваливалась кусками со старого здания штукатурка. Обнажая первоначальный его облик, кирпичную шершавую кладку, что-то земное, глинобитное, основное. Долог же иногда бывает путь на «Красивый холм» и коротко на нем сидение.