Почему Мангышлак

И вот тогда-то и пришло ко мне ощущение, что путешествие наше состоялось. Да, путь еще не был завершен, и еще много предстояло пройти и проехать, прежде чем повернуть к дому, но путешествие уже состоялось. Мечта ведь сбылась, а стало быть, цель достигнута.

И ясно как божий день, ярко как последний луч только что погасшего заката вдруг стало все то лыко, что до поры шло не в строку. Все прояснилось! И пропажа двух дней, и ломка маршрута, и непопадание в степные некрополи и святые места, и холодный прием Актау, и поспешное из него бегство.

Ведь мечта, первородная мечта была – увидеть Каспий. Увидеть его таким, каким он лег на сердце в далеком детстве, перенесясь с серых страниц учебника географии цветными картинками прямо в душу.

Что ж, ты хотел увидеть Каспий – ты его увидел. Именно так, именно таким. И потому дорога была такой, и потому она вела так. Ибо все прочее было неважно. Дорога не соврет, дорога всегда искренна, нужно лишь, бывает что и впотьмах, нащупать, найти именно ТУ дорогу.

И тогда она поведет тебя ТАК и ТУДА, и путь ее сплетется в одно с самыми потаенными тропками твоей души, и все у тебя получится.

Засыпали мы в одной внутренней палатке, без натянутого тента. И сквозь сетчатый ее потолок лили свой свет звезды Мангышлака. Будто кто-то плесканул ведро, полное до краев этих самых звезд, и их чистые и сияющие капли полетели прямо на нас, но не окатили, а зависли в самой что ни на есть близости. Это остановилось мгновение.

Итого за день 360 км. Всего 3850 км.

День 9

Явление потери

Утро выдалось ветреным. Порывистый, почти что шквалистый ветер дул со стороны степи и расшвырял весь наш лагерь – столик, кресла, посуду, горелки. Палатки держались до той поры, пока мы находились в них и придавливали собственным весом, однако дуги ходили ходуном, а полотнища трепетали.

Едва мы покинули палатки как их сдуло и ну носить по всей площадке. Одну чуть не унесло в море. Мы еле-еле успели схватить ее на самом краю уступа, и еще какое-то время она рвалась у нас в руках, будто парус в небо.

Вместо нее стаскивало с обрыва тучу. Она прошла над нами стремительно, но плавно, будто заходящий на посадку авиалайнер. Оказавшись над морем, туча тотчас слилась с ним в одно непроницаемое свинцовое пятно. По морю металлическими гранями гуляла тяжелая, наливная волна.

Это природное явление хорошо известно в горах, однако гораздо реже встречается на побережье. Как правило там, где вплотную к морю, перпендикулярно, подходит горный хребет.

На Каспии таких мест два – Апшеронский полуостров и полуостров Мангышлак. Находятся они на противоположных берегах. Они являются продолжением хребтов Кавказа и Каратау соответственно. И обрывистые уступы этих полуостровов являются как бы сбросом воздушных потоков, остывающих за ночь в горах. Бывает водопад, а Апшеронский полуостров и Мангышлак это воздухопады. Здесь воздух низвергается с огромной кручи вниз со страшной силой.

В нашем случае явление это продолжалось недолго. Вдруг появилось солнце, ветер стал утихать, и мы смогли приготовить завтрак и сложить вещи в машину. День обещал быть не менее жарким, чем вчерашний, а сделать нам предстояло много. Нас ждали каньон Саура и черепашье озеро, Форт-Шевченко, мыс Тюб-Караган и минианабасиз вглубь полуострова, до степной мечети Шекпак-Ата, вырубленной в скале. Я все-таки не терял надежды до нее добраться.

Но первейшей нашей задачей было сейчас выбраться с прибрежных этих скалистых ярусов наверх, в степь.

Еще вчера я подумал, что мы пожалуй что и влипли, решив спускаться сюда на авто. Больно крутым виделся теперь подъем. Слишком много остроугольных камней было в колеях. Слишком слабенькими казались против них наши шоссейные шины. Мысленно я разделил подъем на три участка длиной примерно по двести метров, каждый из которых представлял уклон двадцать пять, если не больше, процентов с одним виражом. То есть сто метров по круче вправо, затем резкий маневр и сто метров по круче влево. Вверх. И так три раза. Да еще колеи, да еще повороты, да еще камни. Пишу и жалею себя вновь.

Вооружившись ломом, я прошелся по всем участкам и где сковырнул из колеи камни, а где, наоборот, заложил ямы камнями. Включил блокировку и поехал. Заглох я на первом же участке, метров через пятьдесят, в самой круче, раскидав по сторонам колесами камни. Спускаться пришлось задом, по зеркалам, держа ввиду срез дороги и пропасть, внизу которой распускался васильком успокоившийся Каспий. Теперь туда отчего-то не хотелось.

Кое-как я добрался до стартовой площадки. Опять прошелся по дороге с ломом. Сын мне помогал. Кое-что мы поправили, кое-что изменили, стравили у машины колеса до одной атмосферы и с лютым ревом таки вырвались с кручи в степь.

Следом подоспела жена. Она плакала от счастья. Ей казалось, мы погибнем на этих кручах.