Почему Мангышлак

Круглоголовки были не так трепетны, как агама. Они были явно недовольны нашим вторжением. Конечно, они бы с радостью убежали, но три полоумных человека, хаотично снующие вокруг куста, их дезориентировали. Они понадували щеки, побили хвостом, а потом поняли, что опасности в принципе нет, и вновь убрались внутрь куста. Спустя время туда же сползла и агама. Да и нам было пора. Однако еще один объект, теперь уже позади машины, привлек наше внимание.

С виду это была просто большая куча серой земли. Как будто несколько самосвалов свалили грунт в одну конусообразную кучу. Побитая уже осадками, с проточенными дорожками стоков, она лежала здесь будто бы не первый год и уже сбилась, осела и затвердела. Вот только не ездят по пустыне самосвалы.

Ничего похожего вокруг не наблюдалось. Больше всего это походило на застывшую макалубу грязевого вулкана.

По приезду я честно изучил всю информацию о грязевых вулканах на Восточном Каспии. Есть сведения о таковых в Туркмении. Сведений о грязевых вулканах Мангышлака нет. Поэтому я не знаю, что это такое. Возможно, выброс грунта из какой-то полости, заполненной газом. Возможно, просто плод моего воображения. Но выглядит интересно.

Вскоре мы подобрались вдоль ущелья ближе к Босжире. Здесь ущелье уже раздалось во всю мощь. Ширина его была метров тридцать, а глубина визуально доходила метров до пятидесяти. Борта его представляли буро-розовые изломы, будто все оно состояло из мрамора. Россыпь каменных обломков внизу напоминала бурлящую реку. Безмолвно бурлящую тысячелетиями реку. Ущелье кружилось вокруг нас извивами и было самоценным природным объектом, безо всякой привязки к Босжире.

Сами клыки отсюда было уже плохо видно. Торчали только их навершия. И нас посетила мысль, забраться на одну из столовых гор, обрамляющих клыки. Мы были на правом, если смотреть на клыки, борту ущелья, поэтому выбор перед нами не стоял. Лезем на правую гору.

Осмотревшись, мы увидели забирающую к этой горе из степи колею. Вскоре мы уже тряслись по всхолмленному, напоминающему упаковочную пленку с пупырышками склону, с пупырышка на пупырышек, забираясь все выше и выше. Но в какой-то момент наступил предел для нашей машины, и дальше нам предстояло идти пешком. Термометр показывал плюс сорок семь по Цельсию.

Взяв с собой два литра воды, мы стали карабкаться по склону. Местами угадывалась тропа, однако и без нее подъем оказался не сильно утомителен. Главное было подниматься галсами вправо-влево, а сам подъем шел по твердой породе, без осыпей. Однако жара давала о себе знать. Уже на подъеме исчез, как не бывало, литр нашего питья. На вершине стало чуть полегче, но ненамного. Она была абсолютно плоской, каменной, безжизненной. Редкие стебли полыни и веточки астрагала только подчеркивали это впечатление.

Не мешкая, мы пошли к краю плато. Единственным нашим желанием было сделать пару фото и стремглав ломиться прочь с плато вниз, к машине, в спасительную прохладу и тень. Однако вид с края изменил все наши планы.

Нашим взорам предстал образцовый горный цирк, правильным полукружием спускающийся из-под ног в узкую, белую, казавшуюся отсюда ровнейшей, как конькобежный каток, долину. Мы сейчас стояли наверху, у основания полукруга. Справа от нас цирк шел от плато одноуровневым сбросом, будто борт траншеи, влево верх его сначала разрывался на длинные участки, а затем переходил в гребень со все большими и большими проемами. На его конце и блистала парабола клыков Босжиры. За ней были видны дальние горные цепи и западный чинк Устюрта во всей его мощнейшей многокилометровой развертке. На юг уходили солончаки сора Кендерли.

Явление немого

Теперь мы решили подъехать к клыкам снизу и спереди.

Вскоре мы уже спускались на машине по пупырчатому склону в шляпно-галантерейную долину.

На Оксану надежды не было. Я растерянно вертел генштабовскую распечатку, силясь понять что-то в кружевах чинков и оврагов. И решил действовать по наитию. Заехали мы сюда, держа «шляпные» горы справа. Теперь же, чтобы попасть к клыкам с другой стороны, нам нужно ехать в обратную сторону, опять держать «шляпные» горы справа и пытаться забрать левее, в объезд столовой горы, на которой мы только что были. Гора эта выполаживалась к востоку длинной лепешкой, истаивая как раз там, куда нам было надо. Вдоль нее шла плохо набитая колея.

Через пару километров движения по этой колее опять появились поля с «осколками», затем овражки, саксауловые заросли, а затем дорога кончилась. Мы въехали в уютный меловый закуток, с ровной площадкой, с опушкой из саксаула, вполне достаточный, чтобы разместить здесь пару машин и несколько палаток. Идеальное место для ночевки. Об этом же говорило и обложенное камнями кострище.