Почему Мангышлак

Местные племена сначала враждебно встретили чужаков, ринулись в стычку, но столкнулись с организованным отпором гораздо лучше оснащенных незнакомцев. Редкие медные топоры в частоколе костяных и каменных копий и деревянных вил не могли одолеть сплоченный, хоть и малочисленный отряд, снабженный металлическим оружием. Чужаки, впрочем, вели себя не как захватчики и не зарились на чужое. И вскоре местные и пришлые стали добрыми соседями. Возможно, что таким образом проникла металлургия в древние уральские пармы.

Или же было вовсе по-другому? Кто знает. Однако первые находки, свидетельствующие о появлении металлургии на Северном Урале, относят к III веку до нашей эры.

Этот народ остался в памяти последующих поколений как чудь. Он явил миру такое уникальное явление, как Пермский звериный стиль – украшения с поразительными, фантастическими сюжетами. В них птицекрылые люди с лосиными головами преследуют гусей и уток, стоя ногами на спинах ящеров – подземных чудовищ.

Добыча меди велась из слоев медистых песчаников, что являли собой прибежище останков всевозможных ящеров пермского периода. Да, Пермь похоронила и динозавров – исполинских, не знавших врагов свирепых чудищ. Все погребает эта земля. Всякая жизнь перед ней бессильна.

Странные находки не могли не повлиять на мифологию чуди, но одними находками костей ископаемых животных невозможно объяснить тот мир, что вызывают в воображении хтонные, будто проросшие из самой сердцевины земли, продравшиеся сквозь немыслимое давление толщ наружу, ухватившие горнюю жизнь и врастающие корнями в землю, не в силах окончательно разорвать с ней, сюжеты.

Исследования Пермского звериного стиля – это целая научная вселенная о вселенной, до сих пор мало нам известной. Как и вселенная вокруг нас. Очевидно лишь то, что чудь была высокоразвитым народом, обладающим серьезными познаниями в геологии и металлургии, имевшим невероятно обширную мифологию и культуру.

Но и этот народ не дожил до наших дней. Мы знаем о нем больше, чем об их предшественниках, металлургах Каргалы, и вместе с тем значительно меньше. Все вновь нами познаваемое только расширяет наше соприкосновение с границами незнаемого, ибо ставит перед нами все новые и новые вопросы. Воистину, многие знания – многие печали!

По до сих пор бытующим на Урале невероятно крепким легендам, чудь никуда не делась. Она просто ушла под землю и забрала с собой свои несметные сокровища.

Некоторые предания связывают это с деятельностью святителя Стефана Пермского, явившегося на Урал в XIV веке с христианской миссией: дескать, чудь не приняла нового бога.

И хотя Стефан проповедовал отнюдь не с мечом в руке и даже создал для аборигенов алфавит, чудь не дала Слову притянуть себя к Руси цепью гораздо более крепкой, чем любые выплавляемые древними литейщиками вериги.

Другие уверяют, что произошло это двумя веками позже, во время покорения Сибири, когда, как пела группа «Чернозем», «Ермак с дружиной, в шапке набекрень, с грохотом и дымом делал новый день».

И снова чудь не дала гораздо более острому и крепкому, нежели бронзовый, железному мечу включить себя в великую семью российских народов. Снова, как и в случае с каргалами, горняки исчезли, не выработав и половины запасов медистых песчаников.

Однако только история чуди поражает своей загадочностью. Чудь не оставила после себя ничего. Штольни и карьеры, разрабатывавшиеся в основном вблизи воды, были размыты паводками и половодьями, изрытые борта оврагов осыпались, и вскоре ничего не напоминало о кипучей и славной деятельности чудских литейщиков.

Если в степи, на необозримых просторах, оставались курганы, насыпанные над срубами с захоронениями, то каменистая, лесистая, жесткая земля северных уральских пределов не позволяла массово устраивать такие роскошные похороны. А возможно, это и не было никому нужно. Возможно, что такого количества знати в пармах просто не было, как не было и такого достатка.

Может, потому-то легкая и загадочная чудская душа и производила в таком количестве изделия звериного стиля, – в принципе ведь безделушки, ни в хозяйстве, ни на войне ни на что не годные. Чудская душа стремилась к прекрасному и стяжала богатств горних, выплавляя их из руд дольних.

Тех, кто пришел на место чуди, занимали мысли о предшественниках. Кто они были, куда делись?

Бажов выразил эту народную искательную мысль сказом о старых людях: «Были они “стары люди” не русски и не татара, а какой веры-обычая и как прозывались, про то никто не знает. По лесам жили. Однем словом, стары люди. Домишек у них либо обзаведенья какого – банешек там, погребушек – ничего такого и в заводе не было».

И действительно. Гари поселений к тому времени заросли сорняками, головешки истлели. Однако попадались в земле то там, то тут, при вспашке ли, или при рытье колодцев, древние подземные ходы, а в них странные безделицы. На которых люди с лосиными головами разъезжали, стоя на спинах подземных змеев, чьи, змеевы, кости тоже время от времени родила скудная эта на всякий прокорм, но богатая на чудеса земля.