Почему распался СССР. Вспоминают руководители союзных республик

– Этого я не помню. Прибалтов не было точно. Иногда говорят еще про Кравчука, но я свидетельствую: Кравчук был готов подписать этот документ. Это уже потом, после ГКЧП, он сказал, что теперь надо просить разрешения украинского народа, и объявил референдум. ГКЧП, конечно, похоронил Союз. Одного я не понимаю – и не спросил Михаила Сергеевича: почему он отложил подписание договора на август? Ведь мы закончили в июле; надо было сразу же созывать внеочередную сессию Верховного совета, а потом ехать отдыхать. Я считаю, он зря тянул целый месяц.

– То есть вы не подозреваете его в сговоре с ГКЧП? И фальши в разговоре с вами 16 августа вы тоже не почувствовали?

– Нет. Я анализировал эту ситуацию. В Союзном договоре больше всех был заинтересован Михаил Сергеевич, он мог сохранить себя только так.

– И накануне Беловежья в разговоре с Ельциным тоже не почувствовали, что там что-то готовится?

– Нет, не почувствовал.

– То есть это все-таки был экспромт со стороны команды Бориса Николаевича? Шушкевич рассказывал, что они приехали, сели разговаривать и Бурбулис предложил подписать формулировку, согласно которой СССР как геополитическая реальность прекращает свое существование. И Шушкевич сказал первым, что он готов. После этого уже выступил Ельцин. То есть если была какая-то сценарная разработка, то она стала достаточно неожиданной для Шушкевича.

– Вполне возможно. Они говорят, что эта идея пришла спонтанно – там, на месте.

– Вы с Горбачевым потом, после декабря 1991-го, встречались?

– Да, в 1994 году я пригласил Михаила Сергеевича в Киргизию. Айтматов обратился ко мне с предложением провести еще один Иссык-Кульский форум (международный неправительственный форум интеллектуалов, учрежденный Айтматовым в 1986 году. – Прим. ред.) и пригласить туда нобелевских лауреатов. Ему нужна была поддержка для получения Нобелевской премии. Михаил Сергеевич приехал, мы провели мероприятие, а потом они с Чингизом Айтматовым поехали на Иссык-Куль и отдыхали там неделю. Я, естественно, принимал Михаила Сергеевича со всеми почестями. Хотя наши меня критиковали: мол, зачем все это нужно, Горбачев ведь угробил СССР. Но я восточный человек, всегда тепло встречал гостей и тепло провожал.

А через месяц-другой был саммит СНГ, сейчас уже не помню где… Стоят там в центре Борис Николаевич, Назарбаев – ну, по рангу все, – Каримов, Рахмон. И я подхожу к каждому: кто-то обнимает, кто-то просто жмет руку. Подхожу к Борису Николаевичу, он руки не подает. Я сразу смекнул, в чем дело. Ну а потом вечерком подошел к нему и сказал: «Борис Николаевич, он же пенсионер. Ну провели Иссык-Кульский форум, ну встретил я его… Но ведь когда он был президентом, я вас поддерживал, выступал в Верховном совете». Все равно Ельцин был обижен. Но потом, когда он сам стал пенсионером, отдыхал только у нас на Иссык-Куле – приезжал три года подряд. На третий год как-то сидим, по бокалу винца выпили. Он говорит: «Зря я на тебя тогда обижался по поводу Горбачева. Вот видишь, теперь я пенсионер и сам к тебе езжу». Я говорю: «Вы что, Борис Николаевич, вы всегда были правы. Это только Егор Лигачев (секретарь ЦК КПСС в 1983–1990 годах, член Политбюро в 1985–1990-х годах. – Прим. ред.) говорил: „Борис, ты не прав“».

– А что за история о том, что он якобы играл деревянными ложками у вас на голове?

– Да ну что вы! Это выдумки какие-то. Борис Николаевич никогда себе ничего подобного не позволял. Я должен сказать, что он, наверное, чувствовал свою вину за распад СССР. Но что касается СНГ, я считаю, в укреплении союза он сыграл ключевую роль. Он всегда относился к коллегам очень внимательно, выслушивал все проблемы, старался помочь, поддержать. Ни словом, ни взглядом никого не обидел, всегда шел на компромиссы.