Почему распался СССР. Вспоминают руководители союзных республик

– Под командование Таджикистана. Тогда Ельцин сказал, что надо будет согласовать решение с руководителями среднеазиатских государств. Я ему ответил, что не получится. Он удивился – почему? Я говорю: «Потому что Акаев возражать не будет, а Каримов будет против, и никакого соглашения у нас не будет». Ну а что мне еще было делать? Надо было поставить их в известность. В свойственной ему манере Ельцин сказал: «Ладно, Назарбаеву позвоню. Тогда будет хотя бы два против одного». И мы с Андреем Козыревым поехали в Алматы. Там все собрались. Как я и думал, Каримов начал всех убеждать, что дивизию возьмут исламисты и будут использовать против народа.

– Это была специальная встреча по вопросу дивизии?

– Да. Когда развалился СССР, за Узбекистаном остался Туркестанский военный округ со всей военной техникой. Они взяли всю технику и вооружение, которые когда-то принадлежали СССР, из Афганистана, и никому это не отдавали. Я говорил, что мы тоже были в составе СССР и теперь требуем свою долю – мы тоже имеем право что-то взять. Акаев поддержал меня, Назарбаев сказал, мол, зачем спорить, все взяли то, что им было положено, пусть этот вопрос решат между собой Россия и Таджикистан. После этой встречи мы полетели с Козыревым на его самолете в Душанбе, где должны были обнародовать принятые решения. По приезду в Душанбе Козырев сказал, что уже вечер и ему надо отдохнуть – завтра, мол, посмотрим. Я позвонил Егору Тимуровичу и сообщил, что Козырев что-то мудрит. А на следующий день он сбежал. Как мне потом сказали, он улетел в Куляб и вернулся в Москву. Так мы и не обнародовали эту бумагу – и про Госсовет, и про другие договоренности. Мне до сих пор неизвестно почему.

– И решение о передаче 201-й дивизии не состоялось?

– Не состоялось.

– То есть вы не знаете о роли Гайдара в этой истории и не знаете, в конце концов, как решил Ельцин? Я так понимаю, что на Ельцина в последний момент оказали давление?

– Когда я сказал Егору Тимуровичу: «Мы же все подписали, как же так?» – он ответил: «Я пойду к Борису Николаевичу и решу этот вопрос». Потом он сказал, что идет сильное давление на Ельцина со стороны руководителей центральноазиатских государств и российских военных. Так мы и не получили дивизию.

– Скажите, вы о чем-то жалеете? Есть что-то, чего вы не сделали, будучи у власти, хотя хотели бы?

– Я очень сожалею о том, что мне не удалось предотвратить гражданскую войну в Таджикистане. Хотя, когда я был у власти, масштабной войны еще не было, но мне не удалось нормализовать ситуацию. Наверное, все, что было в моих силах, я сделал. Но не получилось. Когда пролилась кровь, когда все было предопределено, когда в дела Таджикистана вмешались другие государства и у власти ничего не было в ответ, уговорами эти вопросы было уже не решить. Обо всем этом я сожалею.

Ивар Годманис, экс-премьер-министр Латвии

«Мы приняли решение ввести свою валюту в течение одного дня»

Ивар Годманис

Родился в 1951 году в Риге

В 1989 году стал заместителем председателя Народного фронта Латвии (НФЛ)

С мая 1990 по март 1991 года – член Совета министров СССР вместе с главами правительств других союзных республик

С 1990 по 1993 год – премьер-министр Латвийской Республики; при нем приняли Декларацию о восстановлении государственной независимости Латвийской Республики

В разное время был депутатом Сейма, министром финансов (1998–1999) и внутренних дел (2006–2007) Латвии

С 2007 по 2009 год – президент министров Латвии

Интервью состоялось в мае 2016 года

* * *

Ивар Годманис согласился на встречу со мной при одном условии: говорить будем только об экономике. Я согласился, и мы стали подбирать время. 65-летний экс-премьер оказался человеком занятым, чрезвычайно мобильным и спортивным – он постоянно отлучался из Риги либо по делам, либо чтобы поиграть в теннис или гольф. В конце концов мы нашли окно в его графике, и только после этого я начал планировать поездку по всем столицам Балтии. Договориться с бывшими лидерами Литвы и Эстонии, Витаутасом Ландсбергисом и Арнольдом Рюйтелем, было легче.