– Дело в том, что за год до этого меня избрали председателем Общества [грузинской культуры имени] Руставели. Это была очень сильная общественная организация, и мне пришлось, помимо науки, заниматься общественными делами. Приведу пример. Москва уже тогда допускала грубые ошибки. Однажды звонит мне хорошо знакомый главный инженер крупного станкостроительного завода в Тбилиси и просит срочно приехать. Я спрашиваю, в чем дело. «У нас в восьмом цехе двое – дама и мужчина, неизвестно как прошедшие туда без пропуска. Собрали около 80 рабочих, не грузин: русских, абхазцев, армян и так далее – и проводят агитацию. Призывают создать на заводе организацию, которая будет противопоставлена правительству Грузии». Я срочно выехал. Действительно: рабочие собрались, дама очень активно выступает, призывает создать интернациональный фронт, который будет работать против правительства Грузии. Меня это удивило. Я отправился в военную милицию, оттуда выехали и задержали этих двоих. Выяснилось, что их прислала Москва и что таких посылают во все республики – создавать интернациональные фронты.
– А как они попали на завод без пропусков?
– Хороший вопрос – ведь там был очень строгий пропускной режим. Но главный инженер потом выяснил – эти двое сами признались, – что их провели по указанию первого зампреда КГБ Грузии. Тогда эту должность обязательно занимал русский, а председателем был, как и во всех союзных республиках, местный.
– Это было в 1989-м?
– Да. Потом я получил подтверждение в Москве, в знаменитом Институте востоковедения. Его директором тогда был Женя Примаков, я его хорошо знал, он родился и вырос в Тбилиси. От его знакомых я получил приглашение заехать к нему в институт и в один из приездов в Москву приглашением воспользовался. Примакова я не застал – он был в поездке, в Норвегии. Тогда меня затащил в свой кабинет наш общий знакомый – я не смогу назвать вам его имя. Он сказал: «Только не предавай меня, я тебе кое-что сообщу». От него я узнал, что ЦК КПСС активно пытается создавать интерфронты, чтобы как-то удержать 15 республик после распада (он сам участвовал в этом процессе). Москва уже чувствовала, что дело идет к распаду. В Грузии это не сработало, но, скажем, в Прибалтике отчасти удалось, как и в Молдавии и даже в Казахстане. Я потом часто встречался с Назарбаевым, и он жаловался, что Москва хочет у него отобрать Северо-Казахстанскую область на том основании, что там проживает очень много русских казахов. Поэтому он срочно перенес столицу из Алма-Аты в Астану – со столицей область уже не передашь. А насчет Грузии мой знакомый предложил ЦК запасное решение: если фронты не сработают, противопоставить местному руководству автономии. И это получилось: Абхазия, Осетия…
– И все-таки как вы попали в политику? Прямо из Общества Руставели?
– Все началось, когда оппозиционные силы попросили меня разработать экономическую программу их будущего правительства. Я создал три рабочих группы – всего было человек двенадцать, мои близкие люди, которые глубоко знали свое дело. Оппозиции программа понравилась. После этого коммунисты, которые были тогда у власти, попросили Общество Руставели подготовить программу (регламент) проведения будущих парламентских выборов. Вот это было удивительно: коммунисты никогда ни одного шага не делали назад, а тут вдруг уступают и уступают… Звонит мне первый секретарь грузинского ЦК Гиви Гумбаридзе – мы с ним были близко знакомы и даже дружили с тех времен, когда руководивший страной Шеварднадзе назначил Гумбаридзе секретарем райкома. Просит подготовить программу. Чтобы я мог это сделать, он поручил правительству официально назначить меня председателем комиссии по разработке этих новых выборов (комиссию по разработке регламента или порядка проведения выборов. –
– Хотите сказать, что это было неожиданно?
– Конечно! Ведь там были заложены механизмы, благодаря которым подпольные партии очень быстро прошли бы регистрацию и смогли участвовать в выборах. Я думал, что коммунисты это выкинут, – нет, прошло.
– Это было еще до отмены шестой статьи Конституции СССР о руководящей роли КПСС?