Почему Третий Рейх проиграл войну. Немецкий взгляд

Другими были планы Гитлера в отношении Франции. Эта страна не была для него будущим «жизненным пространством» для рейха, он не хотел ее заполучить, хотя и говорил об «уничтожении» Франции, и поэтому никогда не было ясности, что он под этим подразумевал. Для Гитлера Франция была врагом потому, что она не могла, исходя из своих насущных интересов, допустить такого огромного усиления мощи Германии, как это планировал Гитлер, и представляла для Германии опасность с тыла при осуществлении намеченного похода на Восток. В отличие от Англии и Италии Гитлер не верил, что от естественной враждебности Франции можно откупиться и сделать из нее партнера и соучастника грабительства. Поэтому он считал войну с Францией неизбежной, хотя и не связывал с нею истинные цели войны. Для Гитлера «эта вечная и сама по себе бесплодная борьба с Францией» имела смысл лишь «при условии, что в ее уничтожении Германия видит единственное средство, позволяющее наконец создать своему народу условия для возможного распространения в другом месте». Как это ни странно, но война против Франции, даже «война на уничтожение», была для Гитлера якобы мерой обороны. Если бы Франция неожиданно прекратила мешать осуществлению восточных планов Германии, эта мера была бы излишней. И действительно, представляется сомнительным, хотел ли Гитлер войны против Франции, поскольку перед схваткой с Россией она была развязана лишь для необходимой перестраховки. Когда после 1933 года отпала опасность превентивной войны Франции против вооружения Германии, когда Франция в 1936 году пассивно реагировала на оккупацию Рейнской области, а в 1938 году даже активно участвовала в расчленении своего союзника – Чехословакии, Гитлер начал думать о том, нельзя ли в отношении Франции обойтись без войны. Однако на всякий случай он неизменно готовил и военный вариант. Так или иначе, но нужно было позаботиться о том, чтобы Франция не играла сдерживающей роли в решающей фазе осуществления экспансии Германии на Востоке.

По-другому складывались отношения с Польшей. Первоначально Польша не числилась в гитлеровской концепции врагом. Более того, ей, также как Венгрии и Румынии, предопределялась роль вспомогательного народа в походе против России. Из Польши Гитлер также намеревался извлечь скромную выгоду. Все три страны получили бы право в порядке вознаграждения за предоставление плацдарма и помощь оружием расширить свою территорию за счет России на Востоке. Правда, в конечном счете они, будучи включенными в огромную великогерманскую восточную империю, стали бы беспомощными государствами, сателлитами Германии, но при соответствующем поведении – с подобием суверенитета и привилегированным статусом союзников.

Польше, которая являлась наиболее крупным из вышеуказанных государств, Гитлер был даже готов заплатить за партнерство серьезными уступками. Первоначально он обращался с Польшей почти так же, как и с Италией. Заключенный Гитлером в 1934 году со своим восточным соседом пакт о ненападении был наряду с отказом от Южного Тироля единственным моментом в гитлеровской внешней политике, который был встречен в Германии с некоторым ропотом. Еще зимой 1938/39 года, когда обстановка стала сложной, Гитлер потребовал в качестве, так сказать, платы за предложенный им на двадцать пять лет союз с Польшей лишь Данциг и экстерриториальное сообщение по «коридору» через ставшую польской Западную Пруссию в Восточную Пруссию [2]. Не вызывает сомнений, что в то время он хотел иметь в лице Польши лучше союзника, нежели врага. Причины, побудившие его изменить свое мнение и избрать войну против Польши как подготовку к агрессии против России, в том числе как подготовку к ранее планировавшейся лишь в России колонизации, были не отрицательная позиция Польши в вопросе о Данциге, а отказ от союза с Германией. Во внешнеполитической концепции Гитлера место каждого государства зависело от того, как оно относилось к его планам в отношении России. Тот, кто их поддерживал, был другом и союзником. Тот, кто мешал, был врагом, если даже первоначально ему отводилась роль союзника.