Почему властвует Запад... по крайней мере, пока еще

Ответ опять-таки состоит в том, что интеллектуалы задавали те вопросы, которые социальное развитие ставило перед ними, и что каждая эпоха приспосабливает мысль для своих нужд. Западным европейцам с их новыми пограничьями, лежавшими за океанами, необходимы были точные измерения стандартизированного пространства, денег и времени, и к тому моменту, когда часы с двумя стрелками стали нормой, европейцы уже были готовы к тому, чтобы не удивляться вопросу: а не является ли сама природа неким механизмом? Таким же образом, правящим классам Запада нужно было бы быть куда более бестолковыми, чтобы не видеть достаточных преимуществ в научном мышлении и не рискнуть проигнорировать маленькие слабости своих эксцентричных и непредсказуемых мыслителей. Подобно первой и второй волнам Осевого мышления и Ренессансу научная революция и Просвещение первоначально были последствиями, а не причинами роста социального развития на Западе.

Конечно, у Востока также было свое новое пограничье — в степях. Но это было пограничье более традиционного типа, нежели Атлантика, и поэтому необходимость в новом мышлении была, соответственно, не столь неотложной. Философы, занимавшиеся вопросами природы и социального устройства, задавали некоторые из вопросов, что задавали западные европейцы. Однако необходимость переоформить мышление в рамках механических моделей Вселенной оставалась не столь очевидной. А для правителей Цин, которым очень нужно было привлекать китайских интеллектуалов на сторону их нового режима, опасности, таившиеся в потворствовании радикальному мышлению, намного перевешивали любые возможные преимущества.

Цинский двор сделал все возможное, чтобы опять привлечь ученых на государственную службу из их частных академий и путешествий по окраинам в поисках фактов. Он учредил специальные экзамены, щедро платил и безудержно льстил им. Молодой император Канси усердно представлял себя в качестве конфуцианца. Для совместного с ним изучения классической литературы он собрал специальную группу ученых и в 1670 году издал «Священный указ», в котором продемонстрировал серьезность своих намерений. Он финансировал издание огромных энциклопедий (его «Полная коллекция иллюстраций и работ от самых ранних времен до нынешнего периода», опубликованная вскоре после его смерти, имела объем до 800 тысяч страниц)[181], но вместо всеобщей активизации, подобно французской Энциклопедии того же времени, эти книги вообще не были предназначены что-либо активизировать: целью их издания было верно сохранить древние тексты и обеспечить синекуры для лояльных ученых.

Такая стратегия оказалась очень успешной, и по мере того, как интеллектуалы возвращались обратно на государственную службу, они обратили даже сам каочжэн в путь к успешной карьере. Кандидаты на прохождение экзаменов должны были продемонстрировать доказательное исследование, но реально освоить его могли только ученые, имевшие доступ к хорошим библиотекам, что фактически не позволяло получать высокие оценки всем, кто не входил в крайне узкий круг элиты. Привлекательность выгодных ниш на государственной службе была мощным стимулом для развития обычной мысли.

Я пока отложу до главы 10 ответ на наиболее важный вопрос: смогли бы китайские мыслители, будь у них больше времени, осуществить собственную научную революцию? Однако реальные обстоятельства оказались таковы, что люди Запада времени им не предоставили. Миссионеры-иезуиты начали проникать в Китай из Макао с 1570-х годов, и, хотя они приходили спасать души, а не продавать науку, они знали, что хорошие подарки сделают их желанными гостями. Большим успехом пользовались западные часы, а также очки. Один из величайших поэтов Китая [Кун Шанжэнь], чье зрение долгое время ухудшалось, с радостью описал, как:

Прозрачное стекло из-за западных морей,

Ввезенное через Макао,

Было сделано в виде линз, размером с монеты.

Человек смотрит в них обоими глазами.

Я надел их, — и предметы внезапно стали ясно видимыми,

Я смог увидеть даже самые мельчайшие детали предметов!

И смог прочитать мелкий текст при тусклом свете из окна,

Как это было в моей юности⁵³.

Однако самым большим из подарков, доставленным иезуитами, стала астрономия. Миссионеры знали, что в Китае имели очень важное значение календари. Празднование зимнего солнцестояния в неправильный день могло потрясти космос столь же сильно, как и неправильное определение дня наступления Пасхи в христианском мире. Китайские чиновники настолько серьезно относились к этому, что даже нанимали иностранцев работать в астрономическом бюро, — если эти чужеземцы (в основном арабы и персы) явно знали о звездах больше, нежели местные жители.