Почему жирафы не стали людьми и другие вопросы эволюции

Как обычно, нашим предкам страшнее были не огромные чудища, а скрытные ночные убийцы. К кошкам и куницам добавились виверры: Kanuites lewisae и Tugeni ctis ngororaensis рыскали по зарослям Африки, а Semigenetta laugnacensis – Европы. Эти ловкие ночные хищники безопасны для больших приматов, но мелких поймать могут запросто, что стало ещё одним поводом увеличиваться.

* * *

Конечно, конкуренты тоже выходили на новый уровень. Степи заполняются стадными копытными. Впереди всех, конечно, скакали лошади, хотя бы пока и трёхпалые, в виде, например, Anchitherium aurelianense и их многочисленных родственников. Судя по низким коронкам с округлёнными бугорками, они всё ещё предпочитали густые заросли и питались фруктами и листьями кустарников, но на ножках центральный палец уже намного превосходил боковые, так что скорости у этих примитивных лошадок прибавилось.

Жирафы уходят в Северную Америку

Жирафы миоцена дали огромное количество вариантов. Конечно, это ещё не совсем жирафы или даже совсем не жирафы – таковы уж реалии прошлого, что предки и родственники зачастую, с одной стороны, неразличимы, а с другой – резко различны.

Особо бурная эволюция развернулась на свежеоткрывшихся просторах Северной Америки. Саваннизация тут шла опережающими темпами, так что копытным пришлось в срочном порядке изобретать длинные ноги и быстрый бег, а к ним впридачу – рога и стадность.

Особенно экзотична североамериканская группа дромомерицид Dromomerycidae. Этих антилопоподобных животных относили и к палеомерицидам, и к ближайшим родичам оленей, их жирафовость, конечно, очень условна; в любом случае они прекрасны. Известно великое множество родов и видов, различавшихся главным образом своими рогами. Поведение копытных, очевидно, усложнялось, что и отражают разнообразные формы рогов – они явно служили в основном для брачных турниров. С другой стороны, миоцен – время злых хищников, кусающих за шею и затылок, поэтому отращивание рогов, причём именно на затылке, становится более чем актуальным. Некоторые дромомерициды – Rakomeryx sinclairi и Dromomeryx borealis – своими длинными толстыми равномерно изогнутыми рогами с маленьким широким отростком у основания были больше похожи на помесь антилоп с оленем; некоторые – Drepanomeryx falciformis и Diabolocornis simonsi – уплощёнными и слабо расширенными рогами с лопаткой у основания – на ланей; у других – Aletomeryx gracilis – рожки были короткие с утолщением на конце, почти как у жирафов; у Sinclairomeryx riparius длинные тонкие рожки сильно загибались в стороны и вперёд и имели шарик на конце; у Barbouromeryx trigonocorneus и Bouromeryx americanus, кроме простых рожек, на затылке имелся толстый бугор, а у Procranioceras skinneri и Cranioceras unicornis затылочный рог достигал огромных размеров, в дополнение к длиннющим прямым надглазничным рогам. Довершали картину саблевидные клыки у самцов. Существовали и многие другие виды, каждый со своими особенностями. Это изобилие длинноногих и рогатых разительно непохоже на крысоподобных палеогеновых предков.

Рога, к тому же с выраженным половым диморфизмом, ясно указывают на усложнение поведения и большую общительность раннемиоценовых копытных. Эти животные уже не жили поодиночке, а собирались в стада, благо более открытые ландшафты этому очень способствовали. Более крупные и длинноногие животные лучше друг друга видят. Раньше, когда жирафы были размером с кошку и жили в густых зарослях, да к тому же всё тело было покрыто маскировочными пятнами-полосками, смотреть имело смысл только на мордочку, отчего, кстати, долгое время копытные сохраняли длинные клыки – те нужны были не для охоты, а для выражения богатого духовного внутреннего мира (и вообще общение основывалось больше на запахах и обонянии). Теперь же акцент демонстраций сместился на украшения на голове – рога, хотя саблезубость некоторое время по инерции тоже сохранялась. Невозможно не заметить аналогии с приматами: у обезьян функцию манифестации выполняют клыки, а у человека – мимика, речь и, с некоторых пор, – рукотворные украшения. Переход к жизни в более открытых экосистемах, эволюция размеров тела, рогов и социальности происходили синхронно и очень быстро, практически взрывообразно, так как это была система с положительной обратной связью, то есть одни изменения вызывали другие, а эти вторые снова усиливали первые.