Почти идеальная семья

– А в каких отношениях лично вы с ней состояли?

– В нормальных. В натянутых, – после паузы поправилась она.

– Вот, значит, как? – перехватил инициативу у начальства тощий блондин с оттопыренными ушами и тут же с иезуитской улыбочкой вопросил: – Значит, вы утречком домой заявились, а она навстречу чешет с вашим хабаром в котомке? Извиняюсь, с вашим добром? И что потом?

– Я же вам сказала! Я приехала, а она тут лежит мертвая!

– Ну, да, конечно… А откуда вы ехали, так, для справочки? И где, кстати, были на момент смерти? И кто может это подтвердить? – пригвоздил Валерию ушастый каскадом вполне ожидаемых вопросов. Наверное, в школе полиции он был отличник.

– Откуда я знаю, когда она умерла… – бесцветным голосом произнесла Лера.

Ее просветили. Примерно, навскидочку, в районе пяти утра, если судить по степени окоченения, но это не точно. Точнее скажет патологоанатом.

В районе пяти…

Валерия встрепенулась и, с благодарностью вспоминая зло-вредную Майку, рассказала в подробностях, где она была, что при этом делала и кто сие может подтвердить.

Слушали ее без восторга. А потом недовольным тоном спросили, где можно найти ее муженька и одновременно покойной Лепехиной папашу, с тем чтобы ему тоже задать несколько вопросов.

– А не знаю я, где найти моего муженька! – с веселым надрывом, на грани истерики, воскликнула Лера, однако, справившись с собой, продолжила почти спокойно: – В бегах муженек, вторые сутки как нету. Вот собралась в околоток заявление писать о пропаже. Примете на день раньше? По знакомству?

– Похоже, что он барышню-то и грохнул, а? – повернувшись спиной к Валерии, поделился мнением с коллегами старшой.

Тут Бурова взорвалась:

– Сначала исчез, потом заявился, грохнул и снова сбежал?! Вы хоть сами себя слышите? Ничего умнее придумать не могли?! Он не шизофреник!

Она еще что-то возмущенно выкрикивала, воплями стараясь заглушить страшную мысль о том, что как раз вчера вечером Леонид был дома и с кем-то трепался по телефону.

– Вы успокойтесь, дамочка, – устало проронил третий член опергруппы, кажется, это был криминалист. – Мы все версии рассмотреть должны. Работа у нас такая, понимаете? Вот встретимся с вашим супругом, пообщаемся, поинтересуемся его алиби… И вам вернем для экзекуции. Если, конечно, он непричастен.

Валерия вознамерилась произнести в ответ что-нибудь едкое. Что-нибудь, пробирающее до печенок, это она умела. Адреналин, который наконец прочистил ее извилины, собирался сослужить ей плохую службу – она забыла, что хамить полиции глупо и опасно. Хорошо, что ее отвлекло от рискованной выходки новое событие.

– Ваша вещь? – вновь задал Валерии базовый вопрос старший группы, поднимая на вытянутой руке, словно дохлую кошку, сумку-торбочку, кособоко приткнутую в углу около входной двери.

Валерия помотала головой и проговорила:

– Юлькина.

Опер принялся вытряхивать содержимое торбы на пуфик, стоящий возле галошницы.

С мягким стуком на кожаную обивку высыпались мелкие предметы женского обихода – пудреница, расческа, тюбик губной помады, пачка сигарет. Смартфон, втиснутый в стильный лаковый футляр. Засаленный на сгибах, велюровый, вишневого окраса, кисетик.

Развязав шнурок, стягивающий его горловину, опер извлек из тряпичного чрева мобильник, явно не новый. Хмыкнув, подцепил с пуфика дощечку смартфона.

– А зачем вашей девушке было нужно так много коммуникаторов? – поинтересовался он в пространство, но, понятное дело, адресуя вопрос именно Лере.

Та сдержалась, пропустив мимо ушей местоимение «вашей». Ответила спокойно:

– Смартфон ей Воропаев недавно подарил. Она пожаловалась, что мобильник потеряла.

– Выходит, нашелся?

Валерия пожала плечами. Он и не терялся, скорее всего. И скорее всего, опер это замечательно понял.

– Контактов всего три, – доложил начальнику ушастый, успевший разобраться со смартфоном. – Входящих нет, исходящие имеются, но мало. Малообщительная барышня оказалась. Кэп, а с мобильником глухо. Выключен, пин-код требует. Хотя… Дай-ка одну мысль проверю.

Он проворно вывернул кисет растрепанными швами наружу и после десятисекундной паузы торжествующе заявил, поднося тряпицу к физиономии командира:

– Во, взглянь. Цифири какие-то нацарапаны. Зуб даю, пин-код барышня записала. Ща мы это живо проверим…

Мобильник пин-код скушал. А когда довольный ушастый принялся нажимать крошечные клавиши с целью изучить журнал вызовов и контакты, телефон ожил окончательно и выдал незатейливую мелодийку рингтона.

– Ты смотри, как совпало, – удивился начальник группы и, несколько поколебавшись, протянул телефон Лере.

Она поняла, что от нее хотят, и, нажав на зеленую клавишу, а затем на громкую связь, произнесла «але», успев заметить, что на мониторе высветилось: «Килька звонит».

Из динамиков рванулся фальцет, визгливый, бесполый и неприятный. Трубка вибрировала раздражением, смешанным с основательной долей злорадства:

– Слышь, шалава, а ты доигралась! Конкретно доигралась! Диман сказал, что слил тебя Скуле и что теперь тебе никакой папашка не поможет!

И все. Короткие гудки.

Опер взял мобильник из Лериной ладони и задумчиво постучал им себя по лбу.