Почти идеальный брак

– Я уверена.

– Полагаю, что твоя зависимость от работы хоть раз принесет пользу, – Элеонора ухмыляется.

Мои глаза чуть не выкатываются из орбит.

– Я полагаю, так и будет.

– Мне бы очень хотелось, чтобы ты уделяла больше внимания моему сыну и выполняла свои супружеские обязанности. Адам не оказался бы в таком затруднительном положении, если б не ты. Такой позор… – говоря это, Элеонора качает головой.

Она будет продолжать весь вечер, если я не скажу ей то, что она хочет услышать. Делаю глубокий вдох.

– Ты права, Эленора. Я должна была быть лучшей женой Адаму. Но я обещаю вот что: я позабочусь о том, чтобы Адам получил должное, – говорю я, сурово кивнув.

Официантка ставит на стол первое блюдо. Элеонора улыбается мне в ответ.

– Я знала, что ты поймешь это. А теперь давай наслаждаться едой.

24 Адам Морган

Я снова лежу на металлической койке с матрасом, тонким, как кусок картона. Я провел шестьдесят последних часов из семидесяти двух, лежа здесь и размышляя. Как я здесь оказался? Я до сих пор не понимаю, как превратился из любовника в главного подозреваемого в убийстве своей любовницы.

У Сары больше нет ко мне чувств, я знаю это и не могу сказать, что виню ее. Даже если каким-то чудом ей удастся вытащить меня, у нас никогда не будет того, что было раньше – если у нас вообще что-то было, я уже не так уверен в этом. Был ли я просто удобным, теплым телом, к которому можно вернуться домой? Нет, я уверен, что раньше у нас была любовь, но я смотрю на нее сейчас… и думаю, что причинил ей такую боль, что пути назад уже нет. У нее всё еще есть чувства ко мне, но эти чувства подавлены ненавистью, гневом, печалью, сожалениями. Переживу ли я это? Не знаю. Переживем ли это мы? Вероятно, нет.

Наша вчерашняя встреча закончилась не очень хорошо, отчасти благодаря комментариям моей матери. После того как Сара сказала, что мне официально предъявили обвинение, они вместе ушли на ужин. Я не думаю, что ужин прошел хорошо.

Охранник стучит дубинкой по прутьям моей камеры:

– У вас посетитель.

Я встаю и иду, волоча ноги по полу. Мне действительно не хочется ни с кем разговаривать, но посетители и время в комнате отдыха – единственное, что скрашивает мое пребывание здесь. Я следую за офицером, пока мы не оказываемся перед допросной. В ней спиной ко мне сидит мужчина со светлой короткой стрижкой. Возможно, Сара наконец решила, что с нее хватит, и мама наняла нового адвоката… Я прохожу мимо него, и когда сажусь напротив, понимаю, кто это. Скотт Саммерс. Я начинаю вставать, чтобы уйти.

– Расслабься, я здесь просто чтобы поговорить, – он поднимает руки вверх, пытаясь показать, что не представляет угрозы. Его голос глубокий и хриплый. В первый раз я слышу, как он говорит. В прошлый раз, когда мы встречались, говорили его кулаки. Я оглядываюсь на охранника, а затем в нерешительности снова смотрю на стул.

– Это зависит от тебя, Адам. Я не собираюсь заставлять тебя сидеть здесь, – говорит охранник. Мы все переглядываемся, а затем я решаю присесть. Может быть, Скотт оступится, и я раскрою что-то, что поможет моему делу… Что мне терять? Жизнь? В любом случае на данный момент я не стал бы считать это большой потерей.

– Спасибо, – говорит Скотт.

– Без шуток, Скотт. Я нарушаю несколько правил, впуская тебя сюда. Не обманывай меня. Я буду по другую сторону этой двери. У тебя двадцать минут. – Охранник выходит и закрывает за собой дверь.

Я откидываюсь на спинку стула и жду, когда Скотт заговорит. Не знаю, почему он здесь, и не знаю, почему он хочет поговорить со мной. Но он здесь, и он может начать первым.

– Как уже сказал, я здесь только для того, чтобы поговорить. Я просто хочу знать, что произошло. Я хочу знать то, что знаешь ты.

У него темные круги под глазами и неопрятная борода. Клетчатая рубашка на пуговицах помята, а волосы растрепаны. Он явно не следит за собой.

– Я всё рассказал полиции. Это есть в моих показаниях, и я знаю, что у тебя есть к ним доступ. Так почему ты здесь?

– Да. Я их читал, но хочу услышать это от тебя.

– Что именно ты хочешь знать?

– Келли когда-нибудь говорила обо мне? Ты знал, что она была замужем?

– Да, я знал, что она была замужем, и знаю, что ты с ней сделал. – Мои глаза сужаются. Я готов ударить его за все те разы, когда он причинял ей боль.

– Как ты думаешь, что я с ней сделал? – Он морщит лицо и откидывается назад.

– Ты был груб с ней. Ты причинял ей боль. Ты избивал ее до крови. Думаешь, что ты какой-то большой и могущественный человек? Думаешь, что избиение своей жены делает тебя крутым парнем?

– О чем ты говоришь? Я никогда не поднимал на нее руку. Как она могла такое сказать? – Скотт стучит кулаком по столу, что мало помогает ему быть убедительным.

– Я видел ее синяки. Я видел ее с подбитым глазом, разбитым носом и раздувшейся губой. Не сиди здесь и не отрицай того, что ты делал. Боишься, что полиция узнает это и начнет рассматривать тебя как главного подозреваемого? Потому что я знаю: это ты убил ее. Я знаю это. – Сжимаю челюсти так сильно, что у меня болят зубы.