Почти идеальный брак

Вместо ответа Сара давится, передает свой кофе Энн, бежит к ближайшему мусорному баку в вестибюле, и ее рвет. Энн подбегает к ней и гладит по спине, спрашивая, не нужно ли ей чего-нибудь и не следует ли перенести встречу. Сара качает головой и убегает в туалет.

– Она сейчас вернется, – говорит Энн, подходя ко мне.

– С ней всё в порядке? Что с ней? – Я беспокоюсь не только о своей жене, но и о том, сможет ли она выдержать это слушание.

– Я не думаю, что она справится с этим делом. Нужно нанять кого-то другого, – шепчет мама.

– Прекрати, мам.

– Я уверена, что с ней всё в порядке.

– Может, тебе стоит пойти и помочь ей? – говорит мама, прогоняя Энн прочь. – Сара явно недостаточно сильна сама по себе.

27 Сара Морган

Я выхожу из туалета и брызгаю водой себе на лицо. Достаю из сумки косметичку, заново припудриваю лицо, полощу рот и снова наношу блеск для губ. Сейчас я чувствую себя хорошо, но не знаю, что на меня нашло – стресс, плохое питание, недостаточный сон или чертова Элеонора. Я должна взять себя в руки. Приглаживаю волосы и отправляю сообщение Энн:

Я в порядке. Должно быть, что-то не то съела. Вернусь через несколько минут.

Бросаю быстрый взгляд в зеркало, поправляю одежду и стягиваю волосы в конский хвост. Беру свою сумку и выхожу из туалета, налетев на окружного прокурора Джоша Питерса. Кофе, который он держит, проливается на нас обоих, и мы оба извиняемся друг перед другом.

– Сара, мне очень жаль…

– Нет, это мне жаль, Джош.

– Подождите здесь.

Он ныряет в мужской туалет и через несколько мгновений выходит с пачкой бумажных полотенец. Протягивает мне половину, и мы вытираем и промокаем кофе. Его белая рубашка в пятнах, но трудно разглядеть, где кофе пролился на черные брюки и куртку. Я ловлю себя на том, что смотрю на него снизу вверх, пока мы вытираемся. Ему за тридцать, и он слишком квалифицирован для той работы, которой занимается. Он мог бы заняться корпоративным правом или защитой, но его моральные принципы удерживают его в государственном секторе. Мы заканчиваем приводить себя в порядок, насколько это возможно. Питерс вытирает кофе на полу, а затем собирает испачканные полотенца. Вновь исчезает в туалете и через мгновение возвращается, неся только свой портфель.

– Послушайте, я знаю, что мы на противоположных сторонах в этом судебном процессе. Я просто хочу, чтобы вы знали: я сожалею о том, что вам приходится проходить через такое, но всё равно собираюсь сделать свою работу. – Он уверенно стоит передо мной; его осанка идеальна, а его присутствие не дает ни намека на сочувствие, которое он пытается излучать своими словами.

– Я не ожидала от вас меньшего.

– Хорошо. Вы готовы?

– На самом деле я хотела бы поговорить с вами про сделку о признании вины.

– Конечно.

Питерс выпрямляется и упирает одну руку в бок. Открытая поза, которая должна сигнализировать о приглашающем тоне. Он ждет, чтобы услышать мое предложение. Я должна отдать ему должное: Джош соблюдает все нюансы до мелочей.

– Можем ли мы снять смертную казнь и отправить моего подзащитного на пожизненное заключение за признание вины? Вы знаете так же хорошо, как и я, что присяжным трудно вынести обвинительный приговор, когда речь идет о смертной казни. К тому же есть третий набор ДНК. Мы даже не знаем, кому он принадлежит. – Я протягиваю руки ладонями вверх, как будто предлагая ему физический предмет.

– Собранные улики свидетельствуют против Адама. С ДНК или без нее. Вы знаете это, Сара. – Он снова скрещивает руки на груди и принимает стойку, как бы говоря: «Время сделок закончилось».

– Знаю, – говорю я, чувствуя себя побежденной. Он прав. Эта ДНК на самом деле не имеет значения, если мы не знаем, кому она принадлежит. Келли была найдена мертвой в нашем доме, и Адам был последним человеком, который видел ее живой, плюс повсюду на ней его ДНК.

– И Адам провалил тест на детекторе лжи, – добавляет Питерс.

– Но и Скотт тоже. Вы знаете так же, как и я, что полиграф – просто куча псевдонаучного дерьма. – Я прищуриваюсь, глядя на него.

– Отлично. Вот что я скажу. Если он признает себя виновным, я уменьшу срок с двадцати пяти лет до двадцати без права досрочного освобождения. Но срок действия этого предложения истекает через пять минут.

– Я пойду и поговорю со своим клиентом. Спасибо.

Адам всё еще стоит в наручниках перед дверями зала суда. Элеонора увлечена беседой с ним. Ничего хорошего из этого не выйдет. Охранник рядом, но не особо следит за происходящим, а Энн сидит на скамейке в одиночестве, бесцельно оглядываясь по сторонам.

– Привет, – говорю я, прерывая Элеонору и Адама.

Энн быстро встает и присоединяется к нам.

– Ты в порядке? – Энн и Адам говорят одновременно. Я отвечаю, что да.

– Может быть, нам стоит попросить кого-нибудь заменить тебя? – Элеонора оглядывает меня с ног до головы.

– Я сказала, что со мной всё в порядке. Я пересмотрела условия сделки о признании вины.

– О чем ты? – спрашивает Адам.