Почти как люди

Всё-таки мне удалось отыскать артистическую, уже пустую – я сложил инструмент, быстро переоделся, и собрался было уходить, но глухо рычащая раздраженным псом злость внутри остановила, вернула к ряду шкафов вдоль стен. Я вспомнил, какой из них принадлежит Игорю, подошёл, с каким-то тайным предвкушением потянул на себя дверцу. Ничего из ряда вон внутри не оказалось – несколько белых рубашек на вешалке, брюки, пиджак, туфли… Так, что это у нас вот здесь, на полке сверху? Ворох чеков. Кто, скажите, сегодня собирает и хранит чеки, когда информация о каждой покупке высылается прямиком на телефон? Чек с заправки, чек с платной парковки, чек об уплате коммунальных услуг… А вот чек из магазина – картошка, рис, маринованные огурцы, женские прокладки, ёрш для унитаза, пять рулонов туалетной бумаги… Все покупки по акции. Экономим, значит? Это ты молодец, Игорёк, всегда был экономным. Вот скидочный купон из магазина мужской парфюмерии. Вот ещё один чек из продуктового – ничего лишнего, все покупки самые обыкновенные, первой необходимости. Хорошо, Игоречек, хорошо, значит ты по-прежнему не позволяешь себе излишеств. Привычка- штука серьезная. Живёшь, пусть и скромно, зато в комфорте. Чек на покупку абонемента в спортзал- цена средняя. Чек на покупку прикроватного светильника- цена средняя. Чек на покупку галстуков – по акции, три по цене двух.

Мне стало скучно. Я отложил чеки, и уже собрался закрыть шкаф, как вдруг взгляд мой упал на приклеенную скотчем к стенке фотографию – Игорь в обнимку с женщиной. Ниже подпись: "наша пятая годовщина". И я узнал лицо этой женщины- красивое, запоминающееся. Правда там, на несколько этажей выше, освещённое светом заоконного фонаря, оно было более вдохновенным – видимо, заурядной внешности мужчина знал какую-то особую тайну, о которой понятия не имел экономный, вполне себе преуспевающий муж.

***

Выходя из здания, я был почти уверен в том, что весь оркестр уже сидит в автобусе, и ждут только меня. Ничего подобного – кто-то ещё курил, кто-то обсуждал концерт, кто-то уже прикладывался к бутылке.

Монотонно и устало покрикивал инспектор:

– Садимся, ребята, садимся.

Но на него никто не обращал внимания.

А с неба тихо, и вовсе не торжественно, а как-то вяло, монотонно, осыпалась мелкая белая крошка.

– Малый!– увидев меня, обрадовался Полпальца,– где тебя носит?

– Заблудился,– говорю.

– Бывает. Ты смотри, малый, это ж снег! Первый снег!

Я застегнул на все пуговицы пальто, накинул капюшон, глубоко вдохнул уже не сырой, а холодный, зимний воздух. И подумал:

"А ведь действительно – снег!"

Глава 7. Девочка с флягой.

– Главное, запомни, что сегодня я – это ты,– в который раз повторил Толик.

– А кто тогда я?– в который раз переспросил я.

– Объясняю ещё раз,– Толик со страдальческим видом закурил новую сигарету,– мы с ней познакомились две недели назад, но по-моему у нас все серьезно.

– Это ты за две недели сообразил?

– Не ерничай,– Толик нахмурился,– говорю тебе, все серьезно. Я, может, влюбился впервые в жизни!

-Да, – говорю,– грешно смеяться над такими высокими материями. Ну так совет да любовь, дети мои, от меня что требуется?

– Да проверку она мне устроить решила, понимаешь? Типа, насколько я серьезно настроен. Узнала, что каждую пятницу мы сюда морально разлагаться ходим, и подругу подговорила, чтобы та проследила, чем мы тут занимаемся. А я об этом от другой подруги узнал.

– И?

– Подруга, которая шпионить сюда придет, в лицо меня не знает. У нее только мой словесный портрет. Но мы ведь с тобой похожи! Вот ты мной и прикинешься. Подойдёшь к ней, познакомишься, поговоришь о чем-нибудь. Короче, произведешь правильное впечатление.

– А почему этого не можешь сделать ты?

– Ну, как сказать… Боюсь сорваться.

– А во мне, стало быть, уверен?

– А как же!

– То есть ты будешь пить и барагозить, а я в это время с подругой твоей пассии высокоинтеллектуальные беседы вести должен?

– Старик, я в долгу не останусь!

Я откинулся на спинку стула, окинул взглядом постепенно заполняющийся зал кабака. Через пару часов здесь будет ох как жарко – пьяные танцы, реки спиртного, и прочий разврат. Но, видимо, меня все эти прелести сегодня обойдут стороной. В это злачное заведение мы действительно ходили еженедельно, по пятницам – была такая хорошая традиция. Здесь нас любили и уважали, каждая собака знала в лицо. Здесь мы азартно и самозабвенно снимали стресс, накопившийся за неделю, и запасались творческой энергией на ближайшее будущее.

– Ладно,– говорю,– будь по-твоему. Но ты мне по гроб жизни должен будешь.

Толик просиял.

– Спасибо, старик! Я знал, что ты не откажешь.

В кабак вошёл Февраль, направился к нашему столику.

– Здорова, мужики. Уже накидываетесь?

– Да так, потихоньку.

– Потихоньку- это, конечно, хорошо, но, думаю, темп можно ускорить.

Сказано – сделано. Ускорили. Я выпил две рюмки, после чего Толик отодвинул от меня только что принесённый официантом запотевший графин.

– Тебе больше нельзя, а то она подумает, что я алкаш.

– А в чем, собственно, дело?– поинтересовался Февраль,– с каких это пор ты стал скрывать свое естество?

Мы описали ему мизансцену.