Почти каменный (СИ)

— Я не хочу, чтобы ты начинал свой пир с чужих объедков. Вот твой шанс выйти на охоту и вкусить свежей добычи. Тебе скоро двадцать, а у тебя за плечами ни одной серьёзной победы. Твой отец будет недоволен. В твоём возрасте он уже… Не думаю, что мне нужно в очередной раз описывать его приключения. На его фоне наш Луи выглядит ягнёнком.

Органист и архидьякон расхохотались, положив друг другу руки на плечи. Точно околдованный, Квазимодо созерцал эту сцену панибратства и дебоширства. Он подумал о том, что если бы он родился с таким ангельским личиком, то его, возможно, взял бы на воспитание щедрый циничный развратник вроде Демулена.

— Послушайте, учитель, — сказал Даниэль, когда прошёл приступ смеха. — Не взять ли нам Жана-Мартина с собой?

Архидьякон глянул на звонаря, вспомнив о его существовании, и покачал головой.

— Нет, сын мой. Жан-Мартин теперь женатый человек. Ему не пристало ходить на улицу Бернардинцев. По крайней мере первый месяц после свадьбы он должен возвращаться домой до заката.

— Но его жена слепа. Откуда ей знать зашло солнце или нет?

— Поверь мне, дитя моё, слепую обмануть труднее чем зрячую.

========== Глава 10. Монастырский сад ==========

На протяжении нескольких недель Катрин Линье следила за новенькой послушницей, которая назвалась Агнессой. Настоятельница не была уверена, захочет ли подопечная принять постриг, и с каждым днём её сомнение росло. Девушка не спешила сблизиться с остальными монахинями. Во время еды она сидела поодаль от остальных, уставившись в тарелку, на которой почти ничего не было. Агнесса добросовестно выполняла все уставы, хотя много не понимала. Катрин была поражена пробелами в религиозном воспитании девушки. Она не знала элементарных вещей, которые положено знать любой добропорядочной христианке, прошедшей все обряды, положенные для её возраста: от первого причастия до конфирмации. Крестилась она то большим пальцем, то всем кулаком, то справа налево, то снизу вверх. Можно было подумать, что её воспитали в цыганском таборе. Катрин была достаточно мудра и дипломатична, чтобы не выражать открыто своё изумление. Быть может, по этой причине девушка избегала общества других монахинь. Ей не хотелось выглядеть дикой и невежественной. А, быть может, испытания, которые ей пришлось пережить в Париже, до сих пор терзали её в ночных кошмарах. Катрин не придиралась к девушке, не журила её за допущенные ошибки, а просто держала её под наблюдением, в надежде, что та сама разберётся. Увы, с каждым днём взгляд Агнессы становился всё более и более отчуждённым.

Однажды после вечерних молитв, Катрин подошла к послушнице.

— Дитя моё, что тебя терзает?

— Тревога за одного человека, — призналась девушка, не привыкшая скрывать своих чувств.

— Который остался в мире?

— Да. Нам пришлось расстаться неожиданно. Известно ли вам что-нибудь о судьбе звонаря собора Богоматери? Здоров ли он?

— Дочь моя, ты часто думаешь о нём?

— Иногда, — Эсмеральда зажмурилась и выдала правду на выходе. — Постоянно. Он был так одинок, так печален.

— Тогда тебя утешит мысль о том, что его беды закончились. Он уже не страдает.

Эсмеральда ахнула и зажала рот рукой.

— Боже, что с ним сделали? — глухо пробормотала она в ладонь. — Неужели его казнили?

Наставница поспешно заключила её в объятия.

— Казнить звонаря? За что? Он же не сделал ничего дурного. Ему сейчас живётся неплохо. Его господин уехал во Флоренцию заниматься наукой, а сам Жан-Мартин остался в соборе. Епископ к нему очень добр.

Последние слова настоятельницы не слишком утешили Эсмеральду.

— Значит… значит Жан-Мартин станет таким же чёрствым, как Луи? Он тоже будет закрывать глаза на зло и смеяться над чужой бедой?

— Не думай так про Луи, девочка моя, — Катрин принялась гладить смуглые щёки послушницы. — Не так уж он и плох. В своё время перед ним распахнулось столько дверей, но выбрал он именно двери собора. Пойми, он не может принимать близко к сердцу каждый проступок своих подчинённых. Ведь он епископ, а не инквизитор. У него случаются приступы великодушия, и звонарю повезло, что он попал под крыло Луи во время одного из таких приступов.

— А когда этот приступ пройдёт, епископ прогонит от себя подопечного?

— Не прогонит. Если Луи берёт кого-то под свою опеку, то это навсегда. Он заботится о тех, кого приблизил к себе. Поверь мне, он делает всё, чтобы осчастливить этого юношу. Он дал ему жалованье, выделил комнату на соборной площади и даже женил его.

— Женил его! Это шутка? Право же, вы смеётесь.

Эсмеральда прикусила язык. Разве можно обвинять святую женщину в подобных насмешках?

— Вовсе нет. — Катрин отвечала терпеливо. — Луи всё устроил. Он сам подобрал ему невесту. Помнишь нашу Мадлен? Её не будет смущать его необычный облик.

— Она хоть любит его?

— Луи не до такой степени жесток, чтобы обвенчать людей, которые противны друг другу. Положив руку на сердце, не знаю, что из этого выйдет. Молю Бога, что молодые супруги придут к согласию. А вообще, девочка моя, брак по любви это такая же редкость и роскошь, что и уход в монастырь по зову души.