Почти касаясь

Я смотрел в темноту, как он идет по двору к двери, стучится и ждет. Над крыльцом зажегся свет. Открылась дверь. Руфус прыгнул на Джубили, почти сбивая ее с ног. Я удивился, когда вдруг понял, как же он вырос за эти несколько месяцев. Она села на корточки, он начал облизывать ей лицо своим розовым языком, и она хихикнула. Потрепала его шерсть, успокаивая, и вдруг стала серьезной, когда Айжа объяснил, зачем он пришел. Она покачала головой. Раз. Второй. А потом Айжа что-то сказал ей, чтобы ее убедить, и она закивала и улыбнулась. Потом вдруг она исчезла внутри, закрыв дверь. Я скорчился, будто бы мне дали под дых. Она даже не взглянула на меня. Не помахала. Интересно, неужели она забыла все всего за неделю? Может, ее чувства не такие сильные, как мои? Но тут я заметил, что Айжа стоял на месте. Не шел обратно к машине.

И я ждал с ним вместе, что бы потом ни случилось.

И вот дверь открылась. И в проеме стояла Джубили, держа в распахнутых руках простынь. Я было открыл рот, чтобы что-то сказать. Закричать. Предупредить, что Айжа ненавидит, когда его обнимают. Но было слишком поздно. Она обернула его в простынь и крепко сжала. Айжа – чудеса! – Айжа не двигался. Он просто стоял там и позволял себя любить.

Над его укутанной в простынь головой я видел глаза Джубили, она смотрела на машину, искала меня в темноте. Не знаю, видела ли она меня, но я так широко ей улыбаюсь, что щеки еще тысячу дней будут болеть. И думал о том, как же глуп я был, что не понял – из всех людей в мире только Джубили сможет его коснуться.

Глава двадцать седьмая

Джубили

Вместо того чтобы упиваться жалостью к себе, как я это делала почти все вечера на этой неделе после работы, в последнюю ночь я решила отвлечься, прочитав «На дороге». Книга оказалась так хороша, что я не спала до трех часов утра, пока глаза не стали закрываться. Как только в пятницу с утра я закончила последние несколько страниц, в библиотеку вплыла Мэдисон.

– Ты вообще где была?

Я опустила книгу. Посмотрела на нее. И спокойно ответила:

– Прямо здесь.

– Ой, вот не надо вот этого. Ты знаешь, о чем я. Ты не ответила ни на один из моих звонков и заставила Роджера мне соврать. Я же знаю, что в тот день ты была здесь.

Я откинулась на стуле и вздохнула. Я знаю, что столкновение было неизбежно, на самом деле я скорее удивилась, что оно затянулось так надолго.

– А где была ты? – я вернула ей вопрос. – Это же было аж две недели назад?

– Дети болели.

Мне тут же стало не по себе.

– Боже, они в порядке?

– Да, просто дерьмом заливают меня и все вокруг. – Она скорчила гримасу. – Началось все с Ханны, но дети – это как костяшки домино, так что в итоге заболели все.

– Мне жаль.

– Далеко не так, как мне, – ответила Мэдисон, и по ее взгляду я поняла, что она уже не о детях говорит. – Донован передал, что рассказал тебе все. Придурок.

– Это правда? – У меня еще есть кроха надежды на то, что он лгал.

– Да. – Она опустила взгляд.

– Почему ты это сделала?

– Ревновала.

– Ко мне? – Я хмыкнула. – Да у тебя в старшей школе было все. Я просто не понимаю, как такое возможно.

– Сама не знаю. Ты была такая хорошенькая, и весь этот флер таинственности. И Донован… ладно, это уже не важно. Это было глупо. Я была глупой.

– Жаль, что ты мне не рассказала. Жаль, что я узнала все от него.

– Я знаю. Мне надо было бы это сделать.

– Так хоть что-то из этого было искренним? Твоя дружба? Или это просто было из-за чувства вины, эдакий проект ошибок прошлого.

– Нет! Джуб, я… Хочу сказать, что да, началось все с этого…

Я ее перебила. Одно дело – думать так, а другое – когда твои подозрения подтверждаются.

– А, ради всего святого, Луиза? Ее же уволили. Она тут всю жизнь проработала. О чем ты думала вообще?

Она подавлена, не смотрит на меня.

– Я знаю, знаю. Мне так плохо. Клянусь, я что-нибудь придумаю.

Она подняла на меня глаза.

– Но ты должна понять…

– Думаю, что я все прекрасно поняла. И думаю, что разговор окончен.

– Джубили! – Она не сдвинулась с места, так что я неловко встала со стула и ушла в заднюю комнату, потому что я только туда и могла уйти. Она за мной не пошла. В голове гудело от злости, и из-за этого в носу защипало, к глазам подступили слезы, и вот они уже катились по щекам. Я чувствовала себя такой дурой. Из-за Мэдисон. Из-за отъезда Эрика и Айжи. Из-за всего. Будто бы я жила в какой-то школьной мечте, где самая популярная девочка хотела со мной дружить, где я могла влюбиться и начать встречаться с парнем, как обычная девушка.

– Повзрослей уже, – бормотала я себе, смущенная собственной наивностью. Боже, все было настолько проще, когда я была одна. Но, к счастью, кроме этой работы, кажется, я возвращалась к тому, с чего начала. С одиночества. И для меня это в самый раз. Безопаснее, если вдуматься. Я выпрямила спину, вытерла лицо и сделала глубокий вдох. А потом вернулась к стойке.

Мэдисон ушла.