Почти касаясь

Но этого не случилось. И вот я сижу в своей кровати, пытаясь вспомнить прикосновения Эрика из сна, ощутить их кожей – и это то же бесполезное усилие, что я прилагала много лет, желая снова почувствовать последнее касание матери. И тогда, когда мое сердце успокоилось, я задумалась, был ли это на самом деле кошмар. Колотилось ли мое сердце от ужаса или от счастья.

– Как выходные, дорогуша? – утром в понедельник спросила меня Луиза, когда я подошла к стойке. А потом она посмотрела на меня и вскрикнула: – Боже мой! – Она прикрыла рот ладонью.

Сыпь вокруг рта чуть спала, но вокруг губ еще краснели несколько волдырей, а сами губы опухли и были в синяках. Я нашла тюбик помады в комоде матери, но она еще больше подчеркнула весь этот кошмар, так что пришлось ее смыть.

– Что случилось?

Я вся напряглась и мысленно отругала себя за то, что не подготовила ответ. Надеялась, что никто не заметит.

– Аллергия. – А когда я поняла, что ее этот ответ не удовлетворил, добавила: – Новая помада. – Это первое, что пришло мне в голову.

– Какой марки? Напомни мне никогда ее не покупать.

– Да я не помню, – вяло отмахнулась я. К нашей стойке подошел Роджер с чашкой кофе в руках.

– Всем доброе ут… Ого! – Он уставился на меня.

– Это просто аллергическая реакция, – отмахнулась от него Луиза. – Впрочем, это и неудивительно. Знаешь, что они кладут в эту помаду? Молотых жуков. Жуков! И свинец, кажется, если я ничего не путаю. Несколько недель назад читала статью на эту тему.

Я оценила взглядом стопку возвращенных книг на столе и начала сканировать их коды, пока Луиза и Роджер болтали обо всяких странных штуках в еде, типа кусочков коврика для йоги в хлебе для сэндвича. Я не вслушивалась в их диалог, так что не уверена, все ли правильно поняла, когда через пять минут услышала:

– Это все неважно, нас все равно всех уволят.

Я повернулась к ней.

– Что?

– Ты разве не слышала, дорогуша? Мэри-Энн опять борется с городом за то, чтобы нам не урезали бюджет. Раньше у нас было четыре ассистента, веришь? Но этот идиот, Фрэнк Стаффорд, который управляет финансами в городском совете, все вкладывает деньги в рекреационный центр, потому что его сын играет в мини-футбол, и ему пророчат карьеру нового Тэда Брэди, это же нападающий, да?

– Кажется, его зовут Том, – ответил Роджер.

– Тэд, Том. – Она махнула рукой. – В любом случае она пытается доказать, как мы нужны обществу, но денег мало, а некоторые из наших программ почти никто не посещает.

– Нас правда всех могут уволить? – перебила ее я.

– Ох, дорогая. – Она хотела погладить меня по руке, но я убрала ладонь. – Я не хочу тебя пугать. Но я и вправду не знаю, сможем ли мы просто держать библиотеку открытой и с включенным светом, если они опять урежут финансирование. Оно и так совершенно жалкое.

Мысли вихрем проносились у меня в голове. Эта работа вдруг на меня свалилась, и я не могла ее потерять. Мне нужны были деньги. И, несмотря на все странности, мне там было удивительно комфортно. Я не могла представить, как я буду искать другую работу, ходить во все эти странные здания, говорить с незнакомыми людьми. При мысли об этом мое сердце сжали тиски, рискуя раздавить его навсегда.

Когда в четыре часа дня я вышла из комнаты отдыха, я вдруг увидела Мэдисон Х., к бедру она прижимала ребенка. Интересно, зачем она так часто появляется в библиотеке, если книги она никогда не брала. Может, на совещания какие-то ходит.

– Джубили! – В ее глазах был виден ужас. Я подняла руку ко рту, надеясь, что краснота уже пропала. – Что случилось?

– Долгая история. – Я села в свое кресло.

Она перекинула ребенка на другое бедро и многозначительно посмотрела на меня. Я вздохнула и обернулась проверить, не вышли ли Мэри-Энн и Луиза из задней комнаты. А потом я в двух словах описала ей события выходных, заканчивая рассказ описанием визита доктора.

Она слушала меня с разинутым ртом.

– Боже, я тебя оставила всего на два дня, и ты чуть не убилась.

– Ты чересчур драматизируешь.

– Ладно, ты записалась на прием?

– К кому?

– К аллергологу. Чтобы получить тот браслет. И эпипены. Ты должна носить их с собой! У моего племянника аллергия на арахисовое масло, и он без них из дома не выходит.

– Мне не нужен эпипен. И браслет. Не думаю, что я буду всем встречным и поперечным делать искусственное дыхание. – Я повторила мысль, которая пришла мне в голову ночью.

– Хорошо, но что, если опять возникнет чрезвычайная ситуация?

– Какая, например?

С минуту она думала, потом посмотрела на своего ребенка.

– Что, если ребенок напускает на тебя слюней?

– У меня будет сыпь. – Я пыталась сделать вид, что ничего страшного не произойдет. Но меня затрясло от сомнений, я вспомнила о той девочке, что умерла от капли молока, попавшей на кожу. А потом желудок начал покалывать, а живот чесаться, будто бы я вызвала сыпь, просто упомянув ее в беседе. Мозг – забавная и мощная штука. Я почесалась сквозь ткань кофты. – Ну и я буду держаться подальше от того ребенка.

– А если он тебя укусит?

Глаза поползли на лоб:

– Зачем ребенку меня кусать?

Мэдисон пожала плечами: