Почти касаясь

– Слушай, мне так жаль. Поверить не могу, что я почти…

Я подалась вперед и замерла. Ну же, скажи: «Почти тебя поцеловал».

Он замолчал.

Неловкость заполнила машину, как тот слон из поговорки – лавку.

– В общем, я больше не… Обещаю, что буду держаться от тебя на расстоянии. Тебе больше не нужно волноваться.

Мне не стало легче от его слов.

– Так где Айжа? – сменила я тему. – Почему он сегодня не пришел?

– Он пошел к врачу. Обычно сеансы у него по четвергам, но все поменялось. – Эрик глянул на меня и уловил удивление. – Это обязательно, после того, как он чуть не утонул. Конни отвезла его. У меня была встреча, которую нельзя было пропустить.

– А.

– Я собирался сказать тебе в субботу, но…

– Точно.

Пауза.

– Знаешь, а вы с ним хорошо ладите.

– Он хороший мальчик. Умный. И забавный! Боже, ну и история с его именем, а?

– Про козу-то? – Эрик улыбнулся. – Да уж. Поверить не мог, что Динеш и Кейт назвали его Кларенсом. Тяжко ему пришлось из-за… – Он вдруг замолчал. Повернулся ко мне: – Подожди-ка. А ты откуда эту историю знаешь?

Я вжалась в кресло под тяжестью его взгляда.

– Он сам мне рассказал.

– Да?

Он помассировал виски и вздохнул.

– Эрик, что…

– Он не говорит со мной. Я имею в виду, он вообще не много говорит, но точно не хочет обсуждать своих родителей. Однажды я попытался, что же, хорошо это не закончилось. Не знаю, как у тебя это получилось.

Последнее предложение он, скорее, адресовал самому себе, а не мне.

Я пожала плечами, жалея о том, что у меня нет для него ответа.

– Я просто говорю с ним.

– Нет. Это не так. – Он крутил руль и опять вздыхал, надувая щеки. – Уж поверь. Я пробовал.

Через несколько минут он остановился у моего дома и выключил зажигание. Эрик посмотрел на меня, мне было интересно, чувствовал ли он напряжение между нами.

– Ты справишься? Я про твою маму.

– Да, – кивнула я, – да.

– Тогда… завтра в то же время?

– До завтра, – согласилась я, открывая дверь и вылезая на холодный воздух.

– Эй, Джубили?

Я не торопилась захлопнуть дверцу.

– Да?

– То есть мы можем быть друзьями?

Я перевела взгляд с его оливковых глаз на щетину на щеках, на пересохшие губы, а потом снова на глаза.

– Можем, – и закрыла дверь.

Я знаю, что должна быть счастлива. Это же хорошо: в моей жизни появились Эрик и Айжа, и они знали о моем состоянии, так что я была в безопасности. Но я открыла дверь дома, прошла в темную гостиную, кинула сумку на пол и не могла понять, отчего мне не стало легче. Почему кажется, что каждое сокращение сердца несет по телу только одно чувство, и это не счастье. Это разочарование.

Глава девятнадцатая

Эрик

Аллергия на людей. На людей! Про аллергию на арахисовое масло я слышал, да. На пчел? Конечно же. У моей двоюродной сестры аллергия на кинзу. Но на людей? Хоть Айжа и объяснил мне это по дороге домой в субботу, я не верил, пока не увидел ту статью в «Таймс». Хотя это многое объясняло. Перчатки. Ее пугливость. То, почему она оказалась в больнице, когда вытащила Айжу из реки. Она в буквальном смысле рисковала жизнью – даже больше, чем я мог подумать, спасая его. И, боже, я до сих пор не могу поверить в то, что пытался ее поцеловать. Но больше всего мне не верилось в то, что, когда я смотрел, как она идет домой в понедельник, мне все еще хотелось это сделать. Когда я пришел к себе, Конни сидела на диване и листала журнал. У меня впервые за несколько дней была возможность с ней поговорить – все воскресенье она провела на работе и успела только ответить на мое сообщение, может ли она отвезти Айжу на терапию. Она ответила:

Да. Но ты будешь мне должен. Опять.

– Как дела, братец?

Я пригладил волосы.

– Увлекательно. Может, ты даже не поверишь мне.

А потом я ей все рассказал о Джубили, ее болезни, о почти поцелуе. Даже не знаю, какой я ждал от нее реакции. Может, шока, как у меня? Но когда я закончил, Конни рассмеялась. Нет, не просто рассмеялась. Она улюлюкала. Она хохотала. Она в буквальном смысле дышать от смеха не могла.

– Это не смешно! Я мог ее убить!

Она заливалась еще несколько минут, а потом попыталась отдышаться.

– Нет-нет. Ты прав. Эта вот часть совсем не смешная. Но остальное… Ну я прямо даже и не знаю.

Она снова расхохоталась, и я ждал, когда она придет в себя.

– Конни! Я серьезно! – Я сел на другой конец дивана. – Что смешного-то, черт побери?

– Только ты, – прохихикала она. – Только ты.

– И что это значит?

– Ой, можно подумать, ты не знаешь.

Я не знал, так что сидел и ждал, когда же она меня просветит.

– Эрик! Да ты просто образец для подражания, когда дело касается ухаживаний за недоступными женщинами!

– Что? Это не так!

– Именно так.

Я закатил глаза.

– У меня были отношения только со Стефани. С семнадцати лет, как ты помнишь.

– А что насчет Терезы Фальконе?

– Тереза Фаль… да это было в средней школе, ты и это считаешь?!

– Ага. У нее только-только умерла мама, и ей не хотелось ни с кем встречаться. Но ты всюду за ней ходил, как щеночек.

– О, отличное сравнение. Спасибо за то, что ты обо мне такого высокого мнения.

– А потом была Пенни Джованни.

– А с ней что?