Почти последняя любовь

Ветер обрывал вишни. Черная туча вот-вот должна была родить.

– Таня, дождь начинается. Снять стирку?

Она кивнула. Он по-мальчишески выбежал на улицу. Собака бросилась к ногам, надеясь на игру.

– Дурочка, дождь. Бегом в будку.

Она ничего не поняла и стала скулить, рассказывая, как больно ее вчера укусила оса. А вечером на кухне делали вареники с мясом и вынесли ей. Только мало…

Редкие капли падали, намертво прибивая пыль. Он механически снимал белье и вдруг наткнулся на пододеяльник в мелкий полевой цветочек. И кто-то рядом нежно шепнул:

– У меня вся жизнь пропитана тобой… – а потом запахло миндалем, которым она натирала свою теплую, после душа, кожу…

Кашлянул гром, как при давнем бронхите. Как батогом, резанула небо молния. Порвала тонкое облако. Он вошел в дом. С ворохом чистых простыней. Пахнущих улицей. В коридоре было темно, и он смог постоять, не пряча нежность на лице. Ему хватило мгновенья, чтобы подумать о ней, своей опоздавшей любви. Подумать о маленькой непредсказуемой женщине, с которой вкусны даже дешевые желейные конфеты. И приятно допить после нее чай, заваренный прямо в чашке.

Георгий чувствовал себя странно. Счастливым.

В доме хорошо пахло. Размеренной, однообразной жизнью. Пахло юностью. От окон, письменного стола, и даже от французского одеколона, подаренного отцу на 23 февраля. Большие часы готовились пробить 20:00. Он смотрел на книги в тесном шкафу, на старую лампу и думал. Думал о том, что Бог ему многое дал. Кое-что отнял. Дал ему тыл, ум, силу, терпение, любимое дело, науку, открытия. Хотел на этом уже остановиться. А потом задумался. Почесал затылок… и послал ему любовь. Почти последнюю… Почти невыносимую…

Таня стояла за дверью и слушала. Его монолог про себя. Она давно научилась его считывать. Ей показалось, что в доме чужой. Тот, кто не должен в этом доме находиться. У этого чужого слишком молодой голос и слишком высокие каблуки. Она уже давно на таких не может. И волосы… Длинные и блестящие. У нее тоже когда-то были такие. Но их съели годы, усталость, заботы. Таня видела, что он думает не о ней…