Почти прекрасны

– Оставь ключ под ковриком. Трент заберет Тотошку после работы и отвезет к ним домой. Он попробует связаться с Трэвисом. – Подруга подняла голову. – И Трент просил перезвонить, когда сможешь. Он очень за тебя переживает.

Джесс загрузил мои вещи на заднее сиденье, поставив чемодан на бок, зная, что понадобится больше места для вещей Америки.

В общежитии я осталась во внедорожнике, пока Джесс помогал Америке загрузить ее вещи, а потом она устроилась позади меня.

– Удивлен, с какой скоростью ты все это собрала, – сказал Джесс.

– Я могу быть очень продуктивной, когда надо, – сказала она, пристегиваясь.

Джесс включил навигатор до аэропорта, и мы поехали туда в полнейшей тишине. Никакого радио или разговоров. Я вдруг подумала, что Трэвис совсем не обрадуется, узнав, что я еду с Джессом, но он также поймет мою спешку. Не время выбирать билеты до Вегаса, когда речь идет о похоронах моей матери.

В аэропорту мы прошли регистрацию и службу безопасности, а я передвигалась, как в тумане. Только когда Америка пожала мою руку, я поняла, насколько я потерянная.

– Эбби, ты уже два часа ничего не говорила. Тебе что-нибудь нужно? – спросила она.

Я покачала головой.

Она снова пожала мою ладонь.

– Шепли вылетает следующим рейсом. Он встретит нас в отеле утром.

Я кивнула, глядя в окно.

К середине полета я не могла перестать думать о значении того, что я не могу заплакать. Я совсем недавно видела мать, впервые почти за два года. Мы расставили точки над «и». А теперь я не могла отделаться от мысли, знала ли она, что умирает. Было ли это прощанием?

Я сидела на центральном из трех сидений. Джесс смотрел в экран перед собой, Америка – в окно. Она вынула наушники, на случай если понадобится мне, но старалась не навязываться.

Поскольку Трэвиса рядом не было, я радовалась, что она со мной. Кроме мужа только, пожалуй, моя лучшая подруга могла понять, в чем я нуждалась в тот момент. Иногда казалось, что она понимала это даже раньше меня.

Когда колеса коснулись взлетной полосы, от толчка я вернулась к реальности. Я не была в силах задавать Джессу вопросы, будто тоже летела на автопилоте. То, как умерла мама, до сих пор оставалось непонятным, и я уже несколько часов знала, что ее нет.

Джесс помог нам заселиться в отель вне очереди, предоставив нам скидку.

– Это из-за старых связей в «Белладжо» или из-за работы на Бенни? – спросила Америка, когда мы прошли до лифта.

– И то, и другое, – с улыбкой ответил парень.

Джесс нажал на кнопку, и мы стали молча ждать.

Америке, похоже, передалось мое чувство, будто Джесс намеренно чего-то не говорил, но никто не хотел, чтобы он что-то умалчивал.

Мы подошли к нашему номеру и подождали, пока Джесс карточкой откроет дверь. Он терпеливо ждал, пока Америка распакует чемоданы и расставит все в ванной, как делала обычно.

– Я… э… узнаю, что нам нужно сделать, – наконец сказал Джесс. – Тело должны опознать родственники.

– Мик разве не сделал этого? – задыхаясь, спросила я.

– Мик пропал. Я даже не уверен, что он знает. Ждут тебя. Позвони в похоронное бюро, и они все устроят, я помогу и покрою расходы. Мы пользовались услугами одного и того же бюро для обоих моих дедов.

– Помню, – сказала я, глядя на дерево, растущее на улице. Оно напоминало то, что виднелось из окна нашей с Трэвисом спальни. От одной этой мысли я успокоилась, хотя куда уж спокойнее этого заторможенного состояния?

Джесс склонился над столом и написал что-то в блокноте отеля. Вырвал страницу, протянул мне, но потом отдал Америке:

– Вот. Название похоронного бюро, которым мы пользовались, и адрес, где она… где она находится.

– Спасибо, – сказала Америка.

– Как это случилось? – спросила я, глядя на дерево.

Джесс нервно потер руки.

– Сама знаешь, Эбби, она в последнее время неважно себя чувствовала. Пьет она больше, чем любой мужчина, которого я знаю.

– Я имею в виду ее кончину.

Джесс вздрогнул.

– Тебе… не захочется это узнать. Она умерла. Давай это так и оставим.

– Но я хочу знать.

– Она несколько месяцев ложилась в больницу и выходила. В прошлый раз, когда я видел ее, она казалась опухшей и нездоровой. Глаза пожелтели. Хрупкое тело выглядело изможденным.

– Это произошло дома? – спросила я.

– Нет, она была в своей больничной палате. Уже несколько дней лежала там.

– Хорошо, – кивнула я. – Это хорошо. Она… была одна?

Джесс вздохнул:

– В больнице ты не можешь быть один.

– Ты понимаешь, о чем я.

– Она впала в кому в тот день, когда умерла. Она бы и не узнала, если бы кто-то пришел навестить ее.

– Если бы я пришла навестить ее.

– Ты ничего не знала. Даже я не знал, – сказал он. – Эбби, она до самого конца была в теплой удобной постели. Это должно утешить тебя.

– Наверное, – сказала я, глядя на свои ладони.

– Мне пора. Я уехал, никому ничего не сказав, и мне надо… Мне пора, – сказал Джесс.

Я встала, и он обнял меня, но мои руки безвольно висели вдоль тела.

– Позвони мне, хорошо? Я рядом.

Он махнул рукой, но стоило ему дотянуться до ручки, как кто-то постучал в дверь. Джесс посмотрел на нас с Америкой, затем снял задвижку и повернул ручку.