Почти серьезно…и письма к маме

Вот и последний день в Сан-Франциско! Через полтора часа начнется первый спектакль, а затем в 6 вечера второй и последний. Послезавтра начнем уже в Окленде. Вообще странно это: переехать за полчаса в другой город в то время, как здесь такие расстояния не в счет. Правда, там, говорят, зал лучше. Зал лучше, но опять проблемы: не пускают ставить животных в здании. Будут ставить палатку большую рядом, где будут содержаться лошади, собаки, лев и т. д. и только во время спектакля их будут вводить в манеж.

Вчера встали рано утром (около 8‐ми). За нами заехали наши друзья Вадим и Варя (с теми, что познакомились в Бразилии и которые живут теперь тут). Поехали осматривать город. Город очень красив. Он не похож на все города Америки, что мы видели. Много зелени. Погода была чудесная, и мы много раз останавливались, чтобы снять что-нибудь. С нами были Мишка и Юра Егоренко. Побывали на берегу океана. На берегу большой памятник американским морякам, погибшим в боях с японцами в эту войну. Основанием памятника служит мостик, снятый с потопленного японцами американского военного судна. Мостик весь пробит снарядами и пулями. Тут же список погибших моряков, жителей Сан-Франциско. После трехчасовой прогулки заехали к Вариной матери Александре Вадимовне. Нас ждал уже накрытый стол с разными вкусными вещами. Во главе стола были пироги с мясом и капустой. Конечно, это были не те пироги, что печешь ты. До них далеко (чего-то не хватало). Но все равно было вкусно, и я поел основательно. Выпили мы чуть-чуть, несмотря на настойчивые просьбы хозяев. Впереди был спектакль двухчасовой.

Приехали в цирк без опоздания, но работали с некоторыми усилиями, т. к. пироги тянули книзу. Между первым и вторым представлениями пошли домой и поспали часа полтора. На вечернем спектакле, как и на первом, народу была уйма. Зал был почти набит полностью, и наша американская администрация ходила довольная, потирая руки.

Вечером у нас произошла интересная встреча. Позавчера, придя домой, мы обнаружили на двери записку, в которой сообщалось, что нас просит позвонить по такому-то телефону м-р Орбеми. Это мы и сделали на другой день. Гарри Орбеми родной брат Котика Орбеми, руководителя и композитора джаза Армении. Котика мы знали давно (его знает хорошо и Ленька Куксо). А брат его живет в Америке уже давно (с 1947).

Он пришел вчера с семьей на вечерний спектакль, а после спектакля пригласил нас и Игоря Кио с женой к себе в гости.

Он работает управляющим крупного универмага в Сан-Франциско и является весьма состоятельным человеком. Очень хорошо нас приняли в своем роскошном особняке. Жена его, Вера, русская.

Чудесно провели вечер (скорее ночь, т. к. сидели почти до 3‐х ночи за разговорами).

Было очень интересно, и мы довольны были, что побывали там. При приезде расскажем все подробно, т. к. в письмо, даже большое, ничего не поместится.

4‐я годовщина со дня смерти президента Кеннеди. Этому посвящены все газеты и телепередачи. Смотрели очень интересный фильм о Кеннеди.

Погода стоит удивительно ясная и теплая. Только к вечеру прохладно, и нам приходится надевать пальто.

27 ноября 1967 г. Утро

Только сейчас смогу закончить письмо. Вчера замотались с делами, с упаковкой. А сегодня утром встали пораньше. В 11 отходит автобус в Окленд, и Танька поспешно укладывает наш скарб в чемоданы, сумочки, портфельчики и коробочки.

За окном ясный летний день. Наши уже ходят по двору. Уже два раза к автомату, стоящему у ворот, подходил Ваня Брюханов. Первый раз взял сигареты, а второй раз бутылку «Кока-колы».

Город готовится к Рождеству. Везде стоят искусственные елки с уже зажженными огнями. В магазинах предпраздничная толчея. А когда мы путешествовали по городу, то нас потрясла машина, нагруженная свежесрубленными елками. Они такие пиленные были среди шелестящих зеленых деревьев и цветов на клумбе.

Вот пока и все наши новости. Надеюсь, что Петя-переводчик благополучно уже живет неделю в Москве и уже успел передать письма всем, в том числе и тебе большое письмо, которое я написал еще в Кливленде.

Передай наши приветы всем знакомым, а кому особенно, сама знаешь.

Из Окленда напишем Леньке Куксо. Он нам прислал большое письмо. Правда, никто ничего не прислал о программе в Московском цирке, кроме рецензии Горохова (восторженной), которую нам вырезал Марат.

Целую тебя крепко. Танька тоже целует.

Мишка, как всегда, шлет привет.

Еще раз обнимаю: Твой Юра

<Приписка сбоку>

Мы идем уже по 11‐му этажу!

29 ноября 1967 г. Утро. Окленд

Мамочка, дорогая и родная моя!

Пишу коротенькое письмо, т. к. за эти три дня, что мы переезжали и начали работать, ничего, кроме премьеры, не произошло. Но пишу, чтобы не было большого перерыва в письмах. Вчера получили от Маши письмо от 21‐го. Пишет, что дома у них и у тебя все в порядке. Думаю, что в Лос-Анджелесе уже будет ждать нас и твое письмо, и я подробно узнаю о твоих делах.