Почти смешная история и другие истории для кино, театра

Зобова. Бессмысленно. Она не только не видит, но и ничего не слышит!

Крутилина (шутливо). Я королева Испании!

Тюбиков. Про королеву записывать?

Крутилина. Пиши все — потом разберемся.

Ася (Крутилиной, радостно). Ты — девочка!.. Ты такая тоненькая, нежный стебелек, но мне тебя очень жалко.

Тамара. С чего это ей жалко Римму Петровну?

Пряник. Ей не Римму Петровну, ей девочку жалко!

Ася. Встань, пожалуйста! (Крутилина принимает «игру» и встает.) Пойдем, я тебя спрячу… Ты любишь котлеты с макаронами?

Крутилина. Терпеть не могу!

Пряник. А кто их любит? Дебил!

Ася (таинственным шепотом). Каждый день… каждый день… остродефицитные продукты… на двенадцать персон… каждый день… Вот они, легкие тысячи, и набегают…

Тюбиков. Вот она про что запела!

Крутилина. Тихо, это важно!

Ася. Я тебя спрячу, девочка, я им не позволю тебя обидеть… (Ведет Крутилину к постели, укладывает.) Четырехразовое питание… А если б пятиразовое или восьмиразовое?… Можно было бы в два раза больше денег делать… Спи… (Напевает.) Деньги под подушкой, жизнь моя в ловушке…

Крутилина. А она сволочь!

Ася. Но ты не бойся, я тебя надежно спрячу! (Укрывает Крутилину одеялом). Плохие люди, которые в форме, они тебя не найдут! Кроме меня, тебя никто не защитит! Девочка, спи!.. Дяди и тети, которые тебя берегли, они уже старенькие, их отправляют на кладбище или на пенсию… Прячься! Нету тебя! (Накрывает голову Крутилиной подушкой. Кричит.) Не подходите — ее нету! Прочь подите! Нету ее… Она уже в специзоляторе… нет, она в пионерском лагере…

Тюбиков. Склочная девка!

Пряник. Да, видели мы ее — в легком платьице на морозе. Пусть пугает, ее только цыплята боятся…

Ася (вдруг срывается с места, поет и пляшет).

Старики старухам врали,
Что они всю жисть не врали!
А старухи отвечали:
«Врали вы, мы тоже врали…»

Жора расхохотался.

Зобова (резко одергивает его). Прекрати!

Тюбиков. Это что же, она в бреду такие пакостные частушки сочиняет?

Зобова. Слышала где-нибудь. Теперь разное бродит…

Крутилина. Доктор… можно вылезать? Мне тут душно и жарко…

Зобова. Обождите… Может, она еще какую угрозу выложит!

Ася (поет).

А когда в гробу лежали,
Даже там нахально врали,
Что они не умирали…

Котлеты с макаронами на двенадцать персон… (Вдруг нормальным голосом.) Я спать хочу… (Идет к постели.) Кто забрался ко мне в постель? (Визжит.) Уберите! Уберите чужую бабу! (Хватает Крутилину и пытается сбросить на пол.)

Тюбиков. Частушки не успел записать.

Крутилина (взывает о помощи). Да уймите ее, она царапается!

Жора, Тамара, Зобова оттаскивают Асю и укладывают в кровать.

Ася (вдруг нежно гладит Крутилину). Бедная моя, погубленная девочка!

Крутилина (с показной бодростью). Совсем не опасная эта Ася. Люди много посильнее хотели нас на том же месте погубить. Тоже пытались нам ложное дело пришить, и не раз! Но справедливость в нашей стране всегда торжествовала!

Пряник. Ася выпрашивает, чтобы и ей тоже что-нибудь доставалось!

Зобова. Пожалуй, нет, Ася искренне честная!

Крутилина (с усмешкой). Честный — это значит еще не пойманный!

Зобова (понизив голос). Она засыпает… Уходим на цыпочках!

Все тянутся к выходу.

Крутилина (шепотом). Это ты, Жора, ей насплетничал, наврал всякого!

Жора. Да вы что, Римма Петровна!

Крутилина. Пойми, идиот, через болтовню женщину к себе не приковывают. Болтунов женщины презирают.

В этот момент Ася встает с постели.

Ася (кричит). Девочка, не покидай! Сейчас приедут двенадцать Особо Важных Персон есть двенадцать котлет с двенадцатью макаронами!

Вместо ответа Крутилина гасит свет. А когда свет, тусклая лампочка на шнуре, снова вспыхивает, Ася еще спит. Тюбиков сидит за столом и что-то пишет.

(Открывает глаза и удивленно озирается.) Где я?

Тюбиков. У меня, крупинка моя, здесь мое жилье и рабочий кабинет тоже…

Ася. Голова какая-то… не своя…

Тюбиков. Еще бы! Столько часов без просыпу! И еще в бреду такой цирк выдавала, Римму Петровну девочкой обзывала, на тюрьму намекала отчетливо…