Почти смешная история и другие истории для кино, театра

Ася (улыбнулась). Не может быть!

Тюбиков. Частушки пела!

Ася. Ничего не помню!

Тюбиков. А котлеты с макаронами, ты как?

Ася. Уважаю. Только чтоб макароны не разварились и не слиплись… Где моя одежда?

Тюбиков. Вот она! (Достает из шкафа, подает.) На плечиках висит, ничего не помялось.

Ася (одевается под одеялом). Похоже, меня усыпили. А что дальше со мною намечено по вашей надругательской программе? Истязать, как когда-то Тамару?

Тюбиков (с полным равнодушием). Если потребуется. Пока нужды в этом не вижу.

Ася (встает). Тогда что?

Тюбиков. Ничего.

Ася. Что обозначает ничего?

Тюбиков. Ничего…

Ася (походила по комнате туда-сюда, сюда-туда). Кстати, объедки это кто такие?

Тюбиков. Это кто по помойкам промышляет, по свалкам…

Ася (подошла к двери — заперто). Выйти нельзя?

Тюбиков. Это когда Римма Петровна позволит. Светелку мою я тебе, конечно, уступаю. Только сам буду приходить сюда работать! (Садится за стол, кладет на него какие-то бумаги, папки, газеты.)

Ася. Я в окно выброшусь!

Тюбиков. Валяй! Это решит все проблемы! Только учти, тут высоко! И не мешай, пожалуйста!

Ася. Что у вас за работа такая?

Тюбиков (первый раз оживленно). Научная работа. Очень даже ответственная. Понимаешь, теперь многие сами на себя доносы пишут!

Ася. Как это так?

Тюбиков. В газетах, в журналах, сущность свою вредную обнажают… а я все подшиваю, подклеиваю — для будущих времен! Кто-то должен этим заняться.

Ася подходит к Тюбиков у вплотную, всем видом изображает симпатию и преданность.

Ася. Я думаю, вы не один такой. А я ведь сообразила, почему вы в этом тихом и незаметном месте работаете… Я так рассуждаю. Вы начальник охраны? Но когда-то вы были просто охранник. И чем вы тогда занимались в нехорошие молодые годы?

Тюбиков насупился, перестал шуршать бумагами, молчит.

И вот покровители помогли вам здесь спрятаться? А Римма знает, что вы людей губили, и потому вами помыкает, правильно?

В конце монолога Ася кладет руку на плечо Тюбикова, ну прямо ближайший друг. Тюбиков сбрасывает с плеча Асину руку.

Тюбиков (с горечью). Про всех нас, зажившихся, гадости думают… (Открывает шкаф и вываливает гору конвертов.) Смотри!

Ася. Что это за письма?

Тюбиков. Я всю жизнь в милиции был — по борьбе с малолетней преступностью… скольких ребят в люди я перевел… письма до сих пор идут…

Ася. И всех их били, как Тамару?

Тюбиков (искренне). Конечно, нет! А ты-то, выходит, злая, ведьма ты, Ася! (Снимает пиджак, рубашка перевязана ремнем, на котором висит кобура. И говорит сквозь зубы.) Иди вон, встань к дальней стенке!

Асе становится жутко, но она не хочет этого показывать.

Ася. Расстреливать — это у вас тоже игра считается?

Тюбиков (жестко). Я тебя нарисую!

Надвигается на Асю, заставляя ее пятиться до тех пор, пока она спиной не упирается в стену. Тогда Тюбиков быстро отходит к двери, выхватывает пистолет и стреляет, почти не целясь. Пуля вонзается в стену. Ася дико кричит.

Ася. Вы что, спятили?

Тюбиков. Не двигаться! Убью! (Стреляет еще и еще.)

Ася закрыла глаза. Тишина. Выстрелы прекратились. (Командует.)

Отойди!

Ася отходит.

Глаза открой! Смотри!

На стене пулями выбит Асин силуэт.

Ася (все еще дрожит). Да. Вы классно стреляете!.. Но должно быть, когда-то вы часто так развлекались?

В ответ Тюбиков гасит лампочку. Темнота. И тотчас вспыхивает яркий свет, неизвестно во сколько свечей, но свет бьет Асе в лицо со всех сторон и сверху, конечно, тоже. От этого света-пламени податься некуда. Ася прикрывает лицо руками. И вдруг опять полная темень.

Тюбиков. Приготовься к серьезной беседе, Ася Мартыненко!