Почти смешная история и другие истории для кино, театра

— Но мы с сыном тоже покупаем… — опять вставил Герман Сергеевич. Он сам не заметил, как перешел к обороне.

— А вы оба обладаете удивительной способностью покупать именно то, что не нужно! — едко усмехнулась Лиля. — После работы опять в детский сад…

— Ну так отдала бы на пятидневку…

— Как в ломбард на хранение? Вам легко говорить — это не ваш родной внук. Вот вы и ходатайствуете за эту… Может, вы в нее влюбились, а? — добавила она с насмешкой. — В ваши легкомысленные годы?

— Несправедлива ты, Лиля! — выдержке Германа Сергеевича можно было позавидовать. — И ко мне, и к ней!

Тут Лиля заулыбалась во всю ширь и стала неотразимой.

— После сегодняшнего, я по телевизору глядела, вы лучше про справедливость помалкивайте! А ей пойдите и скажите, нет, вы обязательно пойдите и скажите — я ее давно вычеркнула! И скажите, что я не могу ненужными встречами с бабушкой травмировать ребенка…

В дверь позвонили.

— Нету меня! — Герман Сергеевич поспешно скрылся в глубине квартиры. — Уехал! Умер!

Лиля открыла Михалеву, соседу по гаражу.

— Нету его! Уехал!

— Деда! — в коридор выскочил ребенок по имени Леша, воспитанный на уважении к правде. — К тебе пришли!

Герман Сергеевич вновь появился и молча проследовал к выходу.

— Послушай, что там стряслось? — начал было Михалев, но Германа Сергеевича и след простыл.

Дома у Зои Павловны раздался требовательный звонок. Зоя Павловна отворила дверь, увидела Германа Сергеевича и ахнула:

— Это вы? Какой ужас!

Герман Сергеевич опешил.

— Я же совершенно ненамазанная. Все морщины лезут. Вы пришли к женщине…

— Не к женщине, а к вам! — Герман Сергеевич был не в духе.

— Спасибо!

— Чтобы покончить с вами раз и навсегда!

— Значит, поэтому вы на меня волком смотрите? Кто вас довел до волка, я или футболисты?

— Вместе! — откровенно признал Герман Сергеевич. — Мне надоело, что вы все время возле меня мелькаете, что я из-за вас с невесткой ругаюсь. Она приказала, чтоб я обязательно к вам пришел и сообщил, что она вас вычеркнула!

У Зои Павловны запрыгала нижняя губа, и Зоя Павловна ее прикусила.

— Тогда на окончательное прощание выпьем чаю. У меня есть ананасовый джем!

— Нет!

— Да! — почти крикнула Зоя Павловна. — То я не женщина, то я с футболистами заодно, то вы хотите со мной покончить! Снимайте плащ, живо! Вы человек или кто?

— Ну, если на окончательное прощание… — Герман Сергеевич снял плащ, оставил его на вешалке и проследовал в комнату. В комнате сразу увидел большую фотографию внука и сел так, чтобы быть к фотографии спиной.

Чай пили молча.

— Что вы так на внуке зациклились? — вдруг сказал Герман Сергеевич.

— Стойте! — тоже неожиданно вскрикнула Зоя Павловна. — То есть, сидите и ждите!

— Чего? — испуганно спросил Герман Сергеевич.

— Господи, как просто, — улыбнулась Зоя Павловна, — элементарно и примитивно! Сейчас я соберусь с мыслями, точнее, с одной пустяшной мыслью. Вы любите стихи?

Герман Сергеевич поглядел на Зою Павловну настороженно:

— Не знаю.

— Я так и думала. Когда мне нужно взять себя в руки и сделать волевое усилие, я прибегаю к стихам… — И прочла:

— Над рекой весь день
Ловит, ловит стрекоза
собственную тень…

Герман Сергеевич молчал несколько изумленно.

— Японские стихи, — пояснила хозяйка, — я их обожаю! Или вот:

— На песчаном белом берегу
Островка
В Восточном океане
Я, не отирая влажных глаз,
С маленьким играю крабом…

Герман Сергеевич решительно поднялся:

— Конечно, с крабом, с кем же еще…

— Куда же вы? — голос у Зои Павловны звенел. Голос стал счастливым. — Вам нельзя уходить, вам надо вступить со мной в тайный сговор!

— Во что вступить?

— Понимаете, вы полюбите гулять с внуком, а мне станете тайно сообщать маршрут! И я буду случайно попадаться вам на дороге. У вас будет сплошная невезуха — в какую сторону ни идете, всюду наталкиваетесь на меня! Поняли?

— Нет!

— Это в качестве оправдания, если дойдет до нее!

— Значит, толкаете меня на обман?

— Это не я вас толкаю, а футболисты!

И тут Герман Сергеевич неожиданно включил телевизор. И раньше чем появилось изображение, заговорил диктор: «…нападающий был остановлен недозволенным приемом, и судья совершенно правильно…»

— Нет, неправильно! — Герман Сергеевич в сердцах выключил телевизор как раз в тот момент, когда сам возник на экране. — Любят у нас, чтобы все гладенько.

— Что вы из-за чепухи шебаршитесь. Подумаешь, футбол!

— Его смотрят миллионы!

— Пусть. Но какое имеет значение?…

— Честность и объективность всегда имеют…

— Вот и устраивайте мне свидания с внуком, — не дала договорить Зоя Павловна, — для объективности!

— Травмировать мать, травмировать ребенка, себя тоже! — вырвалось у Германа Сергеевича. — Что я, с ума сошел?!

— Почему бы нет? — спокойно высказалась Зоя Павловна. — Оставаться нормальным, гоняя по полю в черных трусах, это в вашем-то возрасте…

Герман Сергеевич шагнул в коридор, рванул с вешалки плащ, отпер дверь и побежал вниз по лестнице. Зоя Павловна припустилась следом: