Почти смешная история и другие истории для кино, театра

— Я вам помогу! — без тени сомнения отозвалась Ириша. — Немедленно приезжайте ко мне в управление!

Герман Сергеевич возвратился в гараж. В соседнем боксе, как всегда, возился с «Запорожцем» Михалев:

— Мои-то рояль покупают!

— Ну?…

— Я говорю: «Разве от баяна шума не хватает?» А он возражает: «Музыканту нужен рояль». Я спрашиваю: «Потом что купите, барабан?»

— Поссорились?

— А то как же! — И тут Михалев звонко засмеялся и как в прошлый раз вытащил из машины Германа Сергеевича дамскую сумочку. — Ты же ездил отдавать?

— Я отдал! — мрачно повторил Герман Сергеевич и вырвал сумочку из рук развеселившегося приятеля.

— Детектив! — покрутил головой Михалев.

— Минуточку! — сказала Ириша Зое Павловне, которая пришла к ней на работу. — Приемная Коробкова… — сказала Ириша в трубку. — Нет… Николай Корнилович вас сегодня не примет… позвоните, пожалуйста, завтра во второй половине дня…

— Понимаете, Ириша, — робко начала Зоя Павловна, вся эта официальная обстановка ее угнетала: панели светлого дерева, сверкающий пульт со множеством разноцветных кнопок, стулья, обитые кожей под тон панелей. — Сегодня я хотела забрать сумочку, а он завез меня на стадион, а сам…

— Минуточку! — Ириша опять сняла трубку… — Приемная Коробкова… Кто спрашивает?… Соединяю… — и в микрофон: — Николай Корнилович, вас Потапенко… — и к Зое Павловне: — Стадион, что дальше?

— Дальше он сказал, что не вмешивается в дела детей, и я с горя опять забыла сумочку…

— Блестяще! — оценила Ириша. — Минуточку! — сказала Ириша и в который раз сняла трубку, — Приемная… Нет, в буфет не пойду… Занята…

— Это такой стыд, — жаловалась Зоя Павловна, — вроде я нарочно…

— Это не стыд, это удача! — возразила Ириша.

— Хороша удача, когда я, пока ждала на стадионе, переложила в сумку всю зарплату!

— Минуточку… — Ириша взялась за трубку. — Приемная Коробкова… Ах, это вы, Иван Савельевич, вы хитрый Митрий… Но ваше письмо завизировано… — и снова Зое Павловне: — Вы правильно позабыли эту умную сумочку, и не спорьте!

На пульте зажегся синий сигнал.

— Меня вызывает Николай Корнилович. — И тут же отозвалась на звонок: — Приемная Коробкова…

— Как ты здесь работаешь? — не выдержала Зоя Павловна. — У меня уже голова кругом идет!

— Сегодня еще спокойный день! — и в трубку Ириша сказала: — Нет, он уехал… Нет, вряд ли вернется. — И к Зое Павловне: — И только не вздумайте этому типу звонить! Чтоб вас разыскать, он, хочешь не хочешь, должен поговорить с невесткой, иначе где ему раздобыть ваши координаты? Вы чувствуете, как все складывается?

— Но если он не захочет разыскивать?

На пульте снова вспыхнул синий сигнал. Ириша поднялась.

— Судья, пусть даже футбольный, не станет прикарманивать дамскую сумочку!

В приемную стремительно ворвался элегантный, но совершенно лысый мужчина и положил Ирише на стол пестрый журнал:

— Специально для вашей приятности из самого Парижу журналишко мод!

— Иван Савельевич, вы неподражаемы! — Ириша одарила его благодарной улыбкой и отдала какую-то бумагу.

— Ириша, — серьезно обратился к ней Иван Савельевич, пряча полученную бумагу, — был бы я холостяшкой, я бы на вас женился!

— А вот этого не нужно! — так же серьезно ответила Ириша и, направляясь к начальственному кабинету, оборотилась к Зое Павловне: — Вы на правильном пути!

— Но зато без денег… — закончила Зоя Павловна.

— Стоп! — закричала из зала Зоя Павловна и легко взбежала на сцену. — Васенька, вот сейчас вы бессильно опустили руки…

— Случайно опустил!

— А вы это зафиксируйте, играйте безвольного, слабенького… — Зоя Павловна побежала обратно в зал.

— Страшное сердцебиение… нога онемела… — начал Ломов.

— Руки, руки! — подсказала из зала режиссер. — Пальцы растопырьте!..

— Я растопырил… — выполнил распоряжение артист. — В боку дергает…

— Я теперь припоминаю — Воловьи Лужки в самом деле ваши… — уступала Ломову Наталья Степановна.

— Страшно сердце бьется…

— Васенька, хорошо! — Зое Павловне начинало нравиться. — Только вы еще больше умирайте!

Ломов покорно умирал:

— На обоих глазах живчики бегают…

— Ваши, ваши Лужки… — Наталья Степановна присела на стул, но неудачно. Только что сшитое, весьма симпатичное платье треснуло и поползло, открывая голое плечо.

В зале, сзади Зои Павловны, кто-то знакомо хмыкнул. Наталья Степановна искренне огорчилась: — Надо же, новое платье! Вот халтурщики!

— Ну!.. — послышалось сзади, и Зоя Павловна поняла, что в зале Герман Сергеевич и что он реагирует на происходящее.

— Вы что же, товарищ режиссер… — Как положено начальству, директор появилась в зале в самый неподходящий момент. — Собираетесь оставить в спектакле вею эту порнографию с голой актрисой?

— Это поползло по шву! — устало объяснила Зоя Павловна.

— Если по шву, я спокойна! — дарственно кивнуло руководство и головой показало на Германа Сергеевича. — Почему это в зале посторонние? Спектакль еще не принят!

— Товарищ из Министерства культуры! — нашлась Зоя Павловна.

— Из министерства, ну? — и Герман Сергеевич строго поглядел на директора.

Во та не растерялась:

— Не остроумно! Я инстанции за версту чую! — И выплыла из зала.

— Зашейте платье! Перерыв! — объявила Зоя Павловна.