Почувствуй

– Это я! А друзья его до сих пор подкалывают. – Потом смягчается: – Ладно, Матвей, забей. Ну вот такой у меня папа. Что с ним сделаешь? Идем лучше пить чай. Я умоюсь только. Надо же, уснула и боль прошла.

Смотрю на экран телефона, листаю сообщения. От Захара свежее:

«Появился один вариант. Когда сможешь посмотреть?»

«Фото есть?»

«Неа. Сгоняем вечером?»

«Завтра. Я ж работаю, – быстро печатаю. – Мне поставили пропуск?»

«Обижаешь!»

«Буду должен».

«Ага».

– Чай? – переспрашиваю вслух. – Если только быстро, опаздываю. Вырубился рядом с тобой. Как обычно, – делано закатываю глаза. Мы можем в обнимку лежать часами.

– Кто пишет?

– Захар. Я же говорил, что уладит он всё. Поставили мне посещение. Видишь, как полезно иметь верных друзей.

Юля морщит лоб.

– Ты всегда говорил, что спорт для умственно отсталых. А сам на нем помешался! Понятно, что я чую подвох.

– Спасибо, что в этот раз сказала это не при моих друзьях–боксерах. – Поднимаюсь на ноги, поправляю одежду.

И да, однажды выдра ощетинилась и именно такую фразу выдала в компании. Сказанула–то она, а посмотрели все на меня. Юля против того, чтобы я убивался на тренировках. Но при этом ведет себя на людях так, будто я черепашка–ниндзя.

Юля идет к двери, я хватаю ее за руку. Мы друг другу в глаза смотрим.

– Я скучала, – шепчет она покорно. – Матвей, можно я у тебя кое–что спрошу?

– Конечно.

– Завтра.

Хмыкаю.

– Так делать нехорошо, – склоняю голову набок.

Птичка пожимает плечами и выпархивает в коридор, скрывается в ванной. Я же иду в кухню, где разливает чаек Виктор Арсеньевич. Три кружки. Вау. Прогресс!

– Выспались? – спрашивает он сухо.

– Да, вполне, – отвечаю быстро. Скромно присаживаюсь за стол, задеваю рукой сахарницу, та падает, сахар рассыпается. Быстро поднимаю.

Виктор Арсеньевич вздыхает, идет за тряпкой. Я случайно, честное слово!

Конфликтов у нас было много. В последний год он хотя бы не светит мне в зрачки фонариком, не проверяет вены и не тащит в ванную за шкирку плеваться. Где–то вычитал, что у наркоманов нет слюны. И тестировал меня на протяжении многих месяцев.

А началось всё с поездки на рыбалку. Это был фатал еррор, первая и последняя рыбалка в моей жизни.

Мне только–только исполнилось шестнадцать, мы с Юлей встречались пару месяцев. Рай от меня долгое время нос воротила, и когда согласилась на отношения — я чувствовал себя победителем по жизни.

Впервые со смерти родителей у меня что–то получилось и я ощутил нечто, напоминающее тепло, будто солнышком кожу пригрело. Но не спешите лить слезы и сочувствовать одинокому мальчику, сначала послушайте.

Торчал я у Юли безвылазно. Там вкусно кормили, было комфортно и уютно. Однажды, когда в очередной раз был в гостях, Виктор Арсеньевич заявил, что утром с друзьями едет на рыбалку. Я попытался быть вежливым и поддакнул:

– Круто. А я ни разу в жизни не был. Представляю, как это, наверное, весело.

Повернулся к экрану. Мы с Юлей смотрели фильм по телеку. Виктор Арсеньевич помолчал немного и ответил:

– Ни разу не был на рыбалке? Тебе лет–то сколько, мальчик?

И встал перед экраном.

– Мой отец был не фанат, брат из клиники не вылазит, ему не до природы... Я городской до мозга костей, – начал оправдываться.

– Ясно, – посочувствовал он. Походил по комнате. А потом положил ладонь на мое плечо, ощутимо сжал и произнес: – Решено. Завтра ты едешь с нами. Я всё устрою.

Я глаза вытаращил и сглотнул. Спорить, правда, не осмеливался. Уж очень хотел понравиться.

– Я бы с удовольствием поехал, но у меня нет подходящей одежды, – попытался аккуратно отмазаться.

На что Виктор Арсеньевич расхохотался и воскликнул многообещающе:

– Идем–ка со мной!

Он потащил меня в гараж, где, как выяснилось, хранил походную одежду. На мой размер отыскались и потрепанный старый камуфляж с курткой, и даже сапоги. Всё это пахло странно, выглядело еще хуже. Мне не хотелось всё это надевать на себя.

Но я добивался Юлю несколько месяцев. В соцсетях она принципиально не отвечала, при встречах отворачивалась. Ее капитуляция стала наиважнейшей победой в то время. Она улыбалась мне каждый день, отвечала на эсэмэски. Я просто... впервые в жизни влюбился по уши.

Поэтому вместо фразы: «Не, спасибо, меня такое не прикалывает», – я наврал исключительно вежливым тоном:

– Бабуля, наверное, с ночевкой не отпустит. Она за меня трясется.

– Я ей позвоню. Объясню, что беру под свою полную ответственность. Наша компания — пять взрослых мужиков. Все нормальные, адекватные. Уж присмотрим за тобой. Провоняем костром, покормим комаров, проморозим задницы.

– Звучит круто.

Юлин отец окинул меня внимательным взглядом, удовлетворенно кивнул.

– Большеваты тряпки, ну да ладно. Пойдет. Завтра в четыре будь готов, я заеду. Отлично проведем время, узнаем друг друга получше.

– С удовольствием. Всегда мечтал. Только я ничего не умею. Не хотел бы вам там мешать. И быть обузой.

В голове крутилось единственное слово: «Пздц». Вот кто меня тянул за язык?! Я мог бы прийти завтра утром к Юле и провести всю субботу с ней.

А потом случилось то, что полностью изменило мое настроение.