Под черными знаменами

  Их отцы были знакомы очень давно. Не одну сотню тысяч рублей заработал купец Хардин благодаря содействию атамана Фокина, когда минуя обязательные чиновничьи проволочки и без лишних взяток вывозил с Гусиной пристани своими пароходами отборную верхнеиртышскую пшеницу к себе на склад-элеватор и дальше по России и на экспорт, за границу. Полина жила в их доме большую часть из тех семи лет, что училась в гимназии, и потом когда заканчивала гимназический педкласс. Лиза и Полина фактически выросли вместе, делили одну комнату и множество больших и малых девичьих секретов. В четырнадцатом году Лиза вместе с отцом и матерью, опять же на своем пароходе отправилась в гости к подруге и три недели пользовались гостеприимством станичного атамана и его хлебосольной супруги. Конечно, Усть-Бухтарма показалась ей изрядной дырой, ни тебе кинематогрофа, ни театра, ни цирка, ни балов и прочих развлечений, нет ни блестящих офицеров, ни воспитанных молодых людей, молодёжь все больше неотесана и малообразованна. Но чему, тем не менее, позавидовала тогда Лиза, тому, что в этой большой военизированной деревне отец Полины являлся самым большим начальником, и подруга там имела возможность вести себя не иначе как местная принцесса. Увы, у отца Лизы при всех его капиталах реальная власть ограничивалась двухэтажным домом, двором, магазином, складами, элеватором и пароходами, и потому его дочь в Семипалатинске вести себя также как Полина в станице не могла. Не могла носиться на лошади, одеваться в то, что на ум взбредет, и ей при этом никто вслух замечания сделать не посмеет, разве что родная мать, или любящий отец иногда пожурят. Очень часто так бывает, когда человек имея нечто с рождения, не представляет истинной ценности оного, и мечтает о том, чего не имеет. Лиза, имея богатейшего отца, мечтала именно о власти и потому выйти замуж хотела только за человека ею наделенного. И вот завтра предстоит торжественная встреча на городском вокзале Анненкова, человека уже ставшего легендой, вызывавший одновременно и восхищение и ужас. Среди семипалатинских барышень ходили самые невероятные слухи о лихом атамане, о необычных ритуалах заведенных в его отряде... и о том, что он совершенно равнодушен к женщинам. Какая ерунда, почему равнодушен, ведь он же мужчина? Значит, просто ещё не встретил ту, которая сможет тронуть его сердце. В депутацию почетных граждан для торжественной встречи входил и Ипполит Кузмич. Лиза упросила отца... В общем, для вручения хлеб-соли из нескольких претенденток выбрали ее. И вот с утра Лиза, наряженная в сарафан и кокошник, репетировала перед большим зеркалом ритуал подношения. А всевозможные пышные ритуалы с оркестром атаман, по всему, любил.

  Когда к перрону подходил личный поезд атамана, оркестр заиграл "Слався", а разодетая публика, состоявшая в основном из купцов, мещан, чиновников еще прежнего дореволюционного "закала", казаков, их жён и дочерей... Жены и дочери достали свои лучшие платья, жакеты, накидки платки, шляпки, боты, ботинки, зонты и выглядели в соответствии с возможностями. Недолгое пребывание у власти большевиков, нагнало на всех этих господ страху, но их материального благополучия фактически не поколебало. Местный Совдеп не успел, да и не имел возможности за те три-четыре месяца, что властвовал в городе, произвести ни реквизиции, ни тем более национализацию имущества и собственности бывших имущих классов. Даже городские гимназии и прочие учебные заведения продолжали заниматься по старым программам. Ну и, естественно, не успели большевики привнести в жизнь города и огромной по территории области, то, что они привнесли в Центральной России, голод и разруху. Потому местные "сливки общества" встречали героя "белого движения" как в старое доброе время, нарядными и сытыми.

  Удлиненное, некрасивое лицо атамана, в котором ничего не указывало на породу, его дворянское происхождение, не выражало никаких чувств, когда он принимал хлеб-соль. Лишь мельком взглянул он на депутацию и девушку, одетую в национальный русский наряд, подававшую ему блюдо... Но вот, когда вслед за этим ему поднесли генеральские погоны в натуральную величину... из чистого золота добытого на прииске Акжал, Георгиевского уезда... Это его по-настоящему тронуло, он явно не ожидал такого подарка. Не ожидал он и того, что местные купцы так расщедрятся, хоть и слышал об их баснословных богатствах.