Под диктовку Альцгеймера

— Мы работаем в команде, и я первый должен узнавать, что происходит. — теперь его тон был командным. Я откинула одеяло, села в постели и огляделась.

В палате мы были вдвоем. Стульев в ней не было, лишь маленький столик у окна и тумбочки в изголовьем. Петр нависал надо мной, и я против воли почувствовала себя виноватой.

— Моя мама… — хотела было объяснить я, но он лишь махнул рукой.

— Уже знаю. Только… она ж недавно заболела?

— Года три уже.

— Но еще недавно была адекватной?

— Не совсем так. — пояснила я. — Но недавно она меня еще узнавала, хотя не могла вспомнить, что делала утром, и путала события и слова.

— И за сколько же времени эта болезнь прогрессирует?

— Это вы лучше у Зои спросите, у нее практики больше. — не выдержала я. — Петр, мне не очень хорошо сейчас, зачем вы меня допрашиваете?

Он нехотя отошел от кровати, позволив мне нашарить ногами ботики и встать. Пошел было к двери, но затем повернулся и спросил:

— Эльвира, когда будет блокатор готов?

— Я, кажется, поняла в чем ошибка. — неуверенно пробормотала я. — Но это надо еще проверить, конечно.

— Так поедем в лабораторию! — он сделал шаг вперед, и мне показалось, что сейчас он схватит меня за руку и прямо в халатике потащит на улицу.

— Но я не могу сейчас думать! — торопливо сказала я. — Я даже до конца сформулировать свою мысль не способна. Моя мама… если с Зоей случится что-то, ее просто выкинут из отделения. А дома она погибнет.

— Так она же вычислила психа?

— И что толку? — горячо возразила я. — Полагаете, она в состоянии с ним справиться в одиночку?

Он отвернулся и что-то вполголоса пробормотал. Подозреваю, это был вовсе не комплимент. Затем вышел из палаты и быстро пошел по коридору, я с трудом поспевала за ним.

В докторском кабинетике на кушетке в гордом одиночестве сидел Гарик. Не знаю, ездил ли он домой, но мне показалось, что на нем все те же джинсы и футболка, что и ночью, а на щеках и подбородке темнела короткая щетина. Увидев меня, он вскочил, но тут же в изумлении перевел взгляд на Петра.

— Эльвира, а это кто?

— Конь в пальто. — рассердилась я. — Ты не мой муж, ничего не перепутал?

— Но… — он закашлялся и замолчал. Затем, гордо отвернувшись, снова уселся на кушетку. Мы с Петром выбрали стулья, и в гробовом молчании стали ждать Зою.

Впрочем, ожидание продлилось недолго. Сначала к нам заглядывали молоденькие сестрички. Они просовывали головы, быстро закрывали дверь, и мы слышали сдавленное хихиканье. Я уже начала серьезно опасаться за зоину репутацию, но тут пришла она сама.

— Доктор Рахманинова, — официально начал Петр, вставая и жестом показывая ей на стул. — Давайте обсудим, как решить вашу проблему.

— Но…

— Вы сядьте. — приказал Петр. В этот момент он мало походил на скромного химика, когда-то подвозившего меня к гадалке. Немного постояв, он начал мерить ногами крошечный кабинет — два шага вправо, разворот, два шага влево. Это безумно действовало на мои растрепанные нервы, но остановить вращение я не решилась.

Дождавшись, пока Зоя опустится на предложенный стул, он, наконец, приостановился и, четко выговаривая слова, продолжил:

— Отлично. Есть два пути: попробовать еще его раз спровоцировать, поймать и сдать в полицию. И второй — просто ликвидировать. Тогда вы будете в безопасности.

— Я за первый путь. — тут же ответила Зоя.

— Увы, это худший вариант. — сухо сказал химик. — Во-первых, он может и не откликнуться на провокацию, затаиться на время. С психами я дел раньше не имел, но здоровый человек поступил бы именно так. Во-вторых… он может уничтожить вас прежде, чем мы придем на помощь.

— Нет! — выкрикнула я.

— Тогда давайте добро на ликвидацию.

Мы с Зоей беспомощно переглянулись. Внезапно Гарик вскочил:

— Я сам его ликвидирую!

Я с невольным интересом взглянула на расхрабрившегося парня. Недалеко же он ушел от братца. Ну надо же, какая криминальная у них семейка!

— Сидеть! — гаркнул Петр. — Еще мне тут любителей не хва… Короче, если хотите убрать психа, то этой ночью все будет кончено.

Зоя опустила голову, помялась, и слезно попросила дать ей время на раздумья. Петр согласился, но с условием — к работе я приступаю немедленно. От отвозит меня в лабораторию, я дорабатываю блокатор, а Зоя вольна думать, сколько ей будет угодно. Никто не торопит. На том и порешили.

Перед самым выходом Зоя шепнула мне на ухо:

— Я его боюсь, этого вашего… Петра.

Я пожала плечами и вышла вслед за мужчинами в коридор. Бояться я давно уже перестала, а после того, как мама практически умерла, напугать меня было уже совершенно нечем.

С огромным трудом удалось отделаться от Гарика. Он рвался со мной в институт, и красноречия Петра не хватало, чтобы его остановить. Угомонился он лишь после обещания позвонить ему, когда я поеду обратно в психбольницу.

Я села в машину рядом с Петром, и мы поехали, постоянно застревая в огромных пробках. Мне было очень неспокойно. Зоя не хотела убивать своего мужа… и мне казалось, это вовсе не оттого, что жалела сталкера или боялась переступить закон. Больше всего она боялась, что ошиблась.