Под флагом цвета крови и свободы

Они так и стояли вдвоем возле штурвала, изредка обмениваясь короткими фразами–советами или подбадривая друг друга, когда ситуация грозила совсем выйти из–под контроля – капитан и штурман, одинаково хорошо знавшие свое дело и угрозу, нависшую над ними и всем их предприятием. Шутки и нарочитая беспечность были отложены до лучших времен; теперь, искоса наблюдая за ними, даже Эдвард Дойли, не слишком знакомый с подобными вещами с этой стороны, удивленно размышлял, что, как оказалось, совершенно не знал этих людей. Преступники – да, несомненно, оба они были преступниками, ничуть не чуравшимися своего ремесла и всех неприглядностей, сопряженных с ним – но и одновременно неожиданно образованными людьми, быстро и хладнокровно мыслящими, не позволившими себе в эту нелегкую минуту ни единого мгновения паники или отчаяния.

– Вправо, вправо заложи, мы не проходим, – ухватившись за обвязку бушприта и свешиваясь за борт, крикнула Эрнеста. Рэдфорд, зверски оскалившись, вывернул штурвал в указанном направлении. – А, черт!.. Все равно никак, – ее красивое лицо по–прежнему не выражало ничего, кроме сосредоточенности и легкой, едва заметной тревоги, но в голосе слышалось нечто, смутно напоминавшее отчаяние. Тот участок, на котором они находились, был самым сложным: на горизонте и вдоль него уже виднелась почти полностью чистая ото всех препятствий вода, но зато вокруг самого корабля рифы выступали самым настоящим частоколом, кое–где почти задевая днище и борта, а в других местах – выступая из пенистых волн на восемь–девять футов. И это были лишь верхушки – всякому, взглянувшему в их направлении, стали бы отлично видны проступавшие сквозь прозрачную воду очертания каменных массивов, о которые переломился бы при столкновении самый прочный киль. Десятки сотен лет они стояли на этом месте, когда дерзкий человек еще не осмеливался даже близко подходить к ним; морская вода понемногу точила заливаемые ею могучие горы, и оттого они изменили свою форму и даже заметно уменьшились в своем росте – но не настолько, чтобы пропустить отяжелевшее, с каждой минутой все сильнее погружавшееся в воду судно. И капитан Рэдфорд, и Эрнеста отлично понимали это. Но они были людьми действия и прежде всего думали о том, что было в их силах, а не о воле неких не подвластных им сил.

– У нас получилось бы, не будь такого течения, – кусая губы, хрипло сообщила Эрнеста. Корабль трясся, низко постанывая под напором воды и хлопая парусами. – Слишком быстро, мы не успеваем сориентироваться, да еще и этот ветер с запада… – Джек молчал, тщетно пытаясь выискать какую-то брешь среди рифов, и Морено решительно тронула его за плечо: – Надо убрать бизань и грот, снизить скорость. Тогда может получиться.

– Если снизим скорость, то потонем прямо тут, – мрачно отрезал Рэдфорд, даже не взглянув на нее. Эрнеста прикрыла глаза и глубоко вдохнула: ссориться теперь было равносильно самоубийству.

– А если не снизим, то сядем днищем на такой табурет, с которого нам уже точно будет не встать! Джек, не сходи с ума. Надо убирать паруса!..

– Как думаешь, сколько еще продержатся матросы в трюме?! – все так же не оборачиваясь, грубо оборвал ее Рэдфорд. – Если бы не помпы, мы бы даже не дошли до этих твоих рифов! Мы и так идем с минимальной скоростью из возможных, и если ты не можешь четко сказать, в какой момент заворачивать, то я…

– Джек! – Генри, тяжело дышащий, растрепанный, с каким-то ящиком в руках, только что выкарабкался из трюма и теперь стоял, во все глаза глядя на них: так искренне, с такой поспешной готовностью поддержать и услужить, что Эрнеста недоверчиво усмехнулась, а Рэдфорд, закусив губу, ожесточенно тряхнул волосами и отвернулся. – Джек, мы выдержим, сколько потребуется! Делай все, что нужно.

– Ладно, – буркнул капитан, снова берясь за штурвал; ссутуленные плечи его казались выточенными из камня. Морено, бросив благодарный взгляд на юношу, снова перегнулась через борт:

– Левее, Джек. Пол–румба примерно.

– Пол–румба влево… Мистер Морган, убирайте грот! Готовьте нижние стаксели. Бизань убрать! Эрнеста, сколько у нас времени?

– Погоди, погоди… дай-ка сообразить, – пристально вглядываясь в зубцы рифов, пробормотала девушка. Пршло не меньше полуминуты, прежде чем голос ее зазвенел снова – тревожно и торопливо: – Джек, сейчас!.. – Рэдфорд с исказившимся лицом рванул штурвал в сторону, так, что из недр корабля отчетливо послышался низкий, утробный гул и скрежет, сопровождавшийся криками людей, наверняка неожиданно лишившихся опоры под ногами. На палубе устоять оказалось делом также не из легких: Эрнеста заранее ухватилась за обвязку бушприта, Рэдфорд, продолжавший крепко держать штурвал правой рукой, левой за шиворот поймал потерявшего равновесие Генри, а такелажники, не имевшие возможности покинуть свои места, имели возможность лишь намертво вцепиться в снасти и молиться о том, чтобы не сорваться вниз.