Под грузом улик. Неестественная смерть

— Надеюсь, ваш эксперимент окажется успешным, — сказала мисс Климпсон. — Но когда вы действительно начнете свою совместную жизнь, не будет ли благоразумно время от времени все же устраивать передышки, как вы думаете? Смена окружения хоть ненадолго полезна всем. Я на своем веку повидала немало счастливых дружб, испорченных тем, что люди слишком много времени проводили с глазу на глаз.

— Значит, это были не настоящие дружбы, — безапелляционно заявила девушка. — Мы с Мэри совершенно счастливы вместе.

— Тем не менее, — сказала мисс Климпсон, — позвольте старой женщине дать вам маленький совет: не стоит постоянно держать лук натянутым. Предположим, мисс Уиттакер захочется взять перерыв и одной провести день в Лондоне или, скажем, с друзьями. Вам нужно научиться не препятствовать ее желанию.

— Разумеется, я не буду ей препятствовать. Зачем же… — Она осеклась. — Я хочу сказать, что совершенно уверена: Мэри всегда будет предана мне так же, как я — ей.

— Это прекрасно, — сказала мисс Климпсон. — Чем дольше я живу, моя дорогая, тем больше убеждаюсь, что ревность — самое губительное чувство. В Библии сказано: «…люта, как преисподняя, ревность»[183], и я в этом не сомневаюсь. Абсолютная преданность без ревности — вот идеал.

— Да. Хотя, естественно, человеку больно думать, что тот, кому ты беззаветно предан, заменяет тебя кем-то другим… Мисс Климпсон, вы ведь верите, что дружба должна быть на равных, правда?

— Полагаю, это и есть идеальная дружба, — задумчиво произнесла мисс Климпсон. — Но такие дружбы случаются очень редко. Я имею в виду — между женщинами. Не думаю, что встречалась с подобной дружбой за всю свою жизнь. Мужчины, по моим наблюдениям, более склонны к компромиссам в этом вопросе — может быть, потому, что у них гораздо более разносторонние интересы.

— Ну конечно! Мужская дружба! Столько о ней разговоров! Но я не верю, что у них настоящая дружба. Мужчина может уехать на долгие годы и забыть о своих друзьях. И они никогда не бывают до конца откровенны друг с другом. Мы же с Мэри поверяем друг другу все свои мысли и чувства. Мужчине достаточно знать, что его друг — хороший парень, его не интересует, что творится у того глубоко в душе.

— Может быть, поэтому их дружба дольше живет, — заметила мисс Климпсон. — Они не так требовательны друг к другу.

— Но великая дружба должна быть требовательной! — горячо воскликнула мисс Файндлейтер. — Она должна быть для человека всем. Удивительно, как она влияет на наши мысли, обогащая их. Вместо того чтобы сосредоточиваться на себе, человек сосредоточивается на другом. Разве не в этом, не в готовности умереть за другого — смысл христианской любви?

— Не знаю, — ответила мисс Климпсон. — Однажды я слышала проповедь замечательного священника на эту тему. Он сказал, что любовь подобного рода может легко обернуться идолопоклонством, если не быть осмотрительным, что слова Мильтона о Еве: «Мужчина создан только для Бога, а женщина для Бога в лице его»[184] не сообразны с католической доктриной. Во всем нужно блюсти правильную меру, а когда одно человеческое существо взирает на мир только глазами другого, это уже чрезмерно.

— Для всякой женщины Бог должен быть превыше мужчины, разумеется, — довольно сухо произнесла мисс Файндлейтер. — Но если дружба взаимна — а я говорю именно о такой дружбе — и совершенно бескорыстна с обеих сторон, то она наверняка является благом.

— Любовь всегда благо, если она праведна, — согласилась мисс Климпсон, — но я думаю, что она не должна быть слишком собственническим чувством. Приходится воспитывать себя… — Она запнулась, но потом отважно закончила: — …И в любом случае, моя дорогая, я не могу сердцем не чуять, что более естественно — более подобающе в некотором смысле — объектами взаимной любви быть мужчине и женщине, нежели двум людям одного пола. В конце концов… э-э… это… плодотворный союз, — добавила она не без легкого лукавства. — И я уверена: когда подходящий МУЖЧИНА объявится на вашем горизонте…

— К черту подходящего мужчину! — сердито воскликнула мисс Файндлейтер. — Ненавижу подобные разговоры. Они заставляют меня мерзко чувствовать себя призовой коровой. Такая точка зрения в наши дни безнадежно устарела.

Мисс Климпсон осознала, что в порыве искреннего рвения перешла границу сыщицкой рассудительности, рискуя утратить благорасположенность своей информантки, и сочла за лучшее переменить тему. Тем не менее в одном она теперь могла точно заверить лорда Питера: кого бы ни видела тогда в Ливерпуле миссис Кроппер, то была не мисс Уиттакер. Надежным гарантом тому служила преданная мисс Файндлейтер, ни на шаг не отходившая от своей подруги.

Глава 17 Рассказ провинциального адвоката