Под грузом улик. Неестественная смерть

Прислушивался бы Питер к совету брата и уделял бы больше внимания английским видам спорта, чем инкунабулам и преступности в Лондоне, или вырос бы Бантер на болотах, а не в кентской деревне, или не пыжился бы Уилкис (а ведь он по рождению и воспитанию йоркширец, поэтому должен был бы вести себя по-другому) от сознания собственной значимости, подсказав зацепку, или обладали бы все трое здравым смыслом — это абсурдное предложение никогда бы не прозвучало и его бы не попытались реализовать ноябрьским днем в Северном Райдинге. Но Питер и Бантер, оставив двуколку без десяти четыре у начала болотной тропы и отпустив Уилкиса, принялись упорно подниматься к крошечному домику на краю холма.

Старик оказался абсолютно глух и за полчаса допроса не сильно пролил свет на обстоятельства дела. Октябрьской ночью — он считал, что это именно ночь убийства — он сидел у разведенного из торфа огня, когда, как он полагал, около полуночи из темноты вынырнул высокий мужчина. По разговору южанин, он сказал, что заблудился на болотах. Старик Грут подошел к двери и показал на дорогу к Риддлсдейлу. Незакомец, вложив ему в ладонь шиллинг, исчез. Как он точно был одет, старик сказать не смог — только заметил на голове мягкую шляпу, плащ и вроде бы бриджи. Впоследствии он убедил себя, что это была действительно ночь убийства: переварил все в мозгу и решил, что незнакомец мог быть каким-либо молодым джентльменом из Лоджа — возможно, самим герцогом. Пришел к такому выводу в результате долгих раздумий, но дальше не продвинулся, не зная, куда и к кому обратиться.

Удовлетворившись тем, что получили, Питер и Бантер дали Груту полкроны и где-то после пяти часов вечера вышли на болота.

— Вот что, Бантер, — начал в сумерках герцог, — я аб-со-лют-но уверен, что разгадка всей этой истории находится в «Норе Грайдера».

— Вполне возможно, милорд.

Питер показал пальцем на юго-восток.

— «Нора Грайдера» там. Пойдемте.

— Очень хорошо, милорд.

Два лондонских простака, они решительными шагами направились по болотной тропе в сторону «Норы Грайдера», не замечая тихо наползавшей на них с одинокого холма в ноябрьских сумерках белой угрозы.

— Бантер!

— Я здесь, милорд.

Голос раздался где-то рядом.

— Слава богу, а то я уж решил, что вы вовсе исчезли. Уж это точно надо было предусмотреть.

— Да, милорд.

Белое марево накрыло их сзади одним броском, плотное, холодное, удушающее, отделяя друг от друга, хотя расстояние между ними было всего ярд или два.

— Я идиот, Бантер, — признался Питер.

— Вовсе нет, милорд.

— Не отходите далеко и не молчите, продолжайте говорить.

— Ладно, милорд.

Питер пошарил наугад справа и схватил компаньона за рукав.

— Что же нам теперь делать?

— Не могу сказать, никогда в такое не попадал. У этого… э-э-э… явления есть какая-нибудь особенность?

— Что бы какая-то постоянная — не думаю. Иногда движется, иногда днями стоит на месте. Переждем ночь — может, на рассвете рассеется.

— Хорошо, сэр. Только, к сожалению, сыровато.

— Сыровато — это вы правильно заметили, — согласился, усмехнувшись, его светлость.

Бантер чихнул и вежливо извинился.

— Если мы будем двигаться на юго-восток, то непременно попадем к «Норе Грайдера», — продолжал Питер. — Нас придется пустить на ночь или предоставить сопровождающего. У меня в кармане фонарь, а пойдем мы по компасу. О черт!

— Что такое, милорд?

— У меня не та палка — без компаса. Проклятье! Мы попались!

— Разве нельзя все время идти вниз по склону, милорд?

Питер задумался. Из того, что он читал или слышал, получалось, что в тумане все равно, как идти: вниз или вверх. Но человек прячется в собственном тщеславии — ему трудно поверить в свою беспомощность. Холод пробирал до костей.

— Можно попробовать, — ответил он вяло.

— Говорят, что в тумане люди ходят кругами. — Бантер запоздало оробел.

— Только не на склоне, — возразил лорд Питер, начиная из чистого упрямства смелеть.

Бантер такого не испытывал, поэтому был неважным советчиком.

— Хуже, чем есть, не будет, — заключил господин. — Пойдемте. И будем все время кричать.

Он взял Бантера за руку, и они осторожно двинулись в стылую гущу тумана.

Сколько длился этот кошмар, ни один из них сказать не мог. Мир вокруг померк. Их пугали собственные голоса, но когда они замолкали, тишина страшила еще сильнее. Они натыкались на заросли густого вереска. Удивительно, насколько небольшие неровности почвы кажутся непреодолимыми лишенному зрения человеку. Они уже весьма слабо понимали, поднимаются или спускаются, дрожали от холода, но от страха и напряжения по лицам стекал пот.

Внезапно, как показалось — прямо впереди и всего в нескольких ярдах, взметнулся к небу жуткий протяжный крик, затем еще и еще.

— Господи, что это?

— Лошадь, милорд.

— Ну конечно. — Они помнили такие лошадиные вопли. Неподалеку от Попринджа как-то горела конюшня…

— Бедняга! — Питер невольно подался в сторону звука и выпустил руку Бантера.

— Назад, милорд! — в ужасе воскликнул тот, а затем его пронзило внезапное понимание. — Ни шагу больше, милорд! Там болото!

Резкий крик в кромешной темноте был ему ответом.

— Стойте, не подходите ближе! Меня затягивает.