Под грузом улик. Неестественная смерть

— Ценю твою объективность, Чарлз. Но хорошо бы ты формулировал мысли не так жестоко. Кстати, они выходят?

Толпа на Парламентской площади шевельнулась и начала расползаться. Через улицу потянулись разбросанные ручейки людей. На фоне серых камней Святого Стефана мелькали красные пятна. В дверях появился запыхавшийся помощник Мерблса.

— Все в порядке, милорд… признан невиновным… единогласно… милорд. Пожалуйста, пойдемте…

Они бросились к выходу. При виде лорда Питера зеваки разразились приветственными криками. Внезапно по площади пронесся порыв ветра, раздувая красные мантии выходящих пэров. Лорд Питер обменивался репликами то с одним, то с другим, пока не оказался в середине толпы.

— Прошу прощения, ваша милость.

Это был Бантер. Волшебным образом раздобыв где-то красную мантию, он окутал ею символ позора герцога Денверского — синий шерстяной костюм.

— Позвольте, ваша светлость, почтительно вас поздравить.

— Бантер! — изумился лорд Питер. — Да вы с ума сошли! Сейчас же уберите! — Он попытался увернуться от высокого фотографа в галстуке с завязанным узлом.

— Поздно, милорд, — ликующе бросил тот, исчезая.

— Питер, — начал герцог, — э-э-э… спасибо, старина.

— Все нормально, — ответил брат. — Приятно попутешествовал, и все такое. Хорошо выглядишь. Руки пожимать здесь не будем — слышал, как тот парень щелкал затвором?

Они протолкались сквозь людское море к машинам. Обе герцогини уже были внутри, а Денвер только забирался, когда в дюйме от его головы в стекло окна ударила пуля и рикошетом от лобового стекла унеслась в толпу.

Крики, потасовка. Бородатый мужчина дрался с тремя констеблями. Новые выстрелы, паника. Толпа распалась, затем сомкнулась и, как гончие за лисой, понеслась мимо парламента к Вестминстерскому мосту.

— Женщину застрелил! Он под автобусом! Нет! Там! Убийца! Задержать!

Вопли, полицейские свистки, со всех сторон бежали констебли, люди хватали такси, разбегались.

Таксист на мосту увидел перед капотом искаженное злобой лицо и резко надавил на тормоз. Сумасшедший в последний раз нажал на спусковой крючок. Хлопок выстрела и разрыв шины почти слились воедино, машину занесло вправо, и она сильно ударилась в стоявший в тупике на набережной пустой трамвай.

— Я ничего не мог поделать! — закричал шофер. — Господи! Он в меня стрелял! Я ничего не мог поделать!

Лорд Питер и Паркер, запыхавшись, подбежали.

— Послушайте, констебль, — едва выдохнул Уимзи. — Я знаю этого человека. Он затаил злобу на моего брата. В связи с тем делом о браконьерстве в Йоркшире. Скажите, чтобы коронер ко мне пришел за информацией.

— Хорошо, милорд.

— Это не фотографируйте, — сказал лорд Питер мужчине с камерой, который внезапно оказался у него за плечом.

Фотограф покачал головой.

— Такое, милорд, никому не понравится. Сниму только сцену аварии и медиков. Яркие новостные картинки. Ничего мрачного. — Он мотнул головой в сторону размазанного на асфальте пятна. — За такое не платят.

Неизвестно откуда возник рыжеволосый репортер с блокнотом.

— Хотите сюжет? — спросил его лорд Питер. — Расскажу.

С миссис Граймторп никаких осложнений не возникло. Герцогские эскапады редко разрешались так безболезненно. Его светлость, истинный джентльмен, галантно согласился выразить вдове соболезнования. Во всех его довольно глупых похождениях он никогда не бежал с места расставания и не прерывал рыдания сводящим с ума: «Пожалуй, мне пора», — что в мире вызывало так много отчаяния, а иногда доводило до самоубийства. В данном случае все прошло совершенно гладко. Дама больше не проявляла к нему интереса.

— Теперь я свободна, — сказала она. — Поеду к родителям в Корнуолл. Он мертв, и я больше ничего не хочу.

Дежурная нежность герцога выглядела полным провалом — она ее не заметила.

Лорд Питер проводил ее до маленькой респектабельной гостиницы в Блумсбери. Ей понравилось такси, сияющие витрины магазинов и световая реклама. Они остановились на Пикадилли-серкус, посмотрели, как пес «Бонзо» курит папироску, а Нестле-малыш выпивает бутылку молока. Миссис Граймторп удивилась, что цены на витринах «Суон энд Эдгар» скромнее, чем на те же товары в Степли.

— Хочу купить вон такой шарф, — сказала она. — Но боюсь, он не приличествует моему положению вдовы.

— Купите сейчас, а носить будете потом, — предложил Уимзи. — В Корнуолле.

— Правильно. — Она опустила глаза на свое коричневое шерстяное платье. — Может, купить здесь черное? Надо что-то надеть на похороны. Платье и шляпку. И еще пальто.

— Хорошая мысль.

— Сейчас?

— Почему бы нет?

— Деньги у меня есть. Взяла у него из стола. Теперь, полагаю, они мои. Не хочется чувствовать себя обязанной ему. Но я на это так не смотрю.

— Я бы на вашем месте не раздумывал, — сказал лорд Питер.

Она вошла за ним в магазин — наконец-то свободная женщина.