Под игом чудовищ. Книга 2

— Так уж прямо беззащитным! — она дёрнула плечом, — Если вспомните, это я отобрала у него кинжал, которым он собирался меня коварно!.. Я была возмущена. И этим, и тем, что, так сказать, предшествовало. Ну, поэтому и не смогла сдержать свои мстительные порывы!

— Миледи, прошу вас! — было видно, что несчастного бедолагу капитана так и корёжит, — Если кто в нашей паре и контролирует свои эмоции и действия, так это — как раз вы! И вы вполне сознательно допрашивали и пытали смертельно раненного беднягу.

— Да. Не вижу смысла отрицать. Пытала я его жестоко. Зато — эффективно. И — главное в нашей ситуации! — быстро. Так что поздравляю, капитан: вы «спасли» на редкость циничную, бездушную и практичную, жертву дворцовых интриг.

Зато очень красивую!

— Не говорите так, миледи! Вы словно режете мне сердце острым кинжалом!

— Ах, да! Я совсем забыла, что солдаты его Величества — они же все такие совестливые и чувствительные! И поверженного врага никогда не пытают и не добивают! — она было разошлась, чувствуя, как кровь бросилась в лицо. И зрачки, как всегда в такие моменты, расширились во всю радужку, наверняка делая её похожей на Горгону-медузу.

Но быстро заставила себя успокоиться: они не в том положении, чтоб ругаться, или расставаться. И если она уж точно — не пропадёт, то несчастного армейского дезертира и нарушителя приказов вряд ли возьмут назад, в армию. А он больше ничего и не умеет. Наверное, даже не участвовал в настоящих боевых действиях — иначе не боялся бы крови и смерти…

И не высказывал бы столь нелепых претензий.

— Милорд Айвен. Я приношу извинения за неуместную иронию. И признаю, что вела себя не в соответствии с кодексом чести. И вы вправе оставить меня сейчас. И двинуться дальше самостоятельно. Постаравшись устроить свою судьбу так, как сочтёте нужным.

Почти две минуты — она считала! — он молчал.

Потом заговорил, и в голосе его слышались подлинные боль и страдание:

— Я не смогу так поступить, ваша честь. Потому что буду чувствовать себя последней свиньёй. И хотя мой мозг говорит мне, что вы, миледи, не пропадёте, и сумеете выйти целой из любой передряги, моё сердце…

Оно говорит мне другое.

— Милорд Айвен! Разве можно любить столь кровожадное и стервозное чудовище?!

Его внезапно обратившийся к ней взгляд с подозрительно посверкивающими глазами, словно он сдерживал рвущиеся наружу слёзы, сказал бы ей это и без его слов:

— Глупо звучит, ваша милость, но вас такую я почему-то люблю ещё сильней! И этого я в себе ну никак не могу понять!

Сволочь! В самую точку!

Ну разве можно сделать женщине — комплимент сильнее?!

Да оно, собственно, и правильно: ведь любят — не «потому что!» А просто — любят!

Ну и как не наградить такого наивного простака жарким поцелуем?!

— Не нужно ничего в себе понимать, лорд Айвен. И «разбираться в своих чувствах» предоставьте ипохондрикам и поэтам. А мы — люди дела. Идите-ка сюда, мой милый запутавшийся солдат! Я постараюсь как-то развеять ваши сомнения. И скрасить страдания.

Хорошо хоть, что их кони во время этого действа стояли смирно, и не мешали ей.

Когда вдали показались наконец башни Милдреда, я облегчённо выдохнул. А то уж было решил, что какая-то сволочь перенесла его на пятьдесят миль дальше. Потому что чуть не окочурился, несмотря на трое подштанников и два свитера… Бедолага Лоэнгрин, однако, шёл вполне уверенно и переставлял ноги пусть уже не столь быстро, но — методично. Но вот и ворота. Кричу:

— Королевская почта! Донесение его Величеству от генерала Жореса!

Ворота неторопливо открылись. Внутри четверо бойцов и ещё один сердитый сержант — на этот раз трезвый. Может, поэтому такой подозрительный:

— Ты кто, солдат?

— Рядовой Альварес, сэр! Везу срочное донесение его Величеству! А дорогу замело — с трудом проехал. Мой конь совсем выдохся! Поэтому мне нужна свежая лошадь!

— С этим-то понятно, рядовой. Только… Я рядового Альвареса, вроде, знаю. И не похож ты на него!

— Да что вы такое говорите, сэр! — чувствую, ситуацию надо спасать, и слезаю с Лоэнгрина, — Вот! Посмотрите сами, сэр! Это — я! — присматриваюсь, моргаю, и вижу то, что не может меня не радовать. Я знаю этого подозрительного придиру! — И я вас тоже знаю: вы сержант Паттерсон.

— Хм-м… Оно, конечно, верно… Да только чтоб мне лопнуть, если ты, засранец чёртов, за неделю не изменился так, что и родная мать не узнает!

— Это правда, сэр. Просто… Я вот, собственно, об этом и везу донесение! — тут я нагибаюсь поближе к его уху, и полушёпотом говорю, — Заработала чёртова машина, сэр! И как раз на мне её проверяли. Так что я теперь молодой, красивый, и здоровый! И еду как раз для того, чтоб его Величество на меня посмотрел!

На мгновение сержант, конечно, опешил, но нужно отдать должное его выдержке: пристально меня рассмотрел. А я специально отошёл чуть подальше, и уж постарался приосаниться. Знаю: красавчик. Уж выставить «правильные черты лица» не забыл!